Дремлет на завалинке деревенская кошка. Котенок беспечно играет с солнечным зайчиком на подоконнике городской квартиры. Все это вполне привычные для нас картинки. На то ведь это и домашнее животное, чтобы всегда быть рядом с человеком, своим безмятежным видом и уютной возней на коленях хозяина успокаивать его нервы, а то и убаюкивать своим неподражаемым мурлыканьем.
Конечно, кошка вовсе не обязана повышать жизненный тонус человека. Но у нее это здорово получается! А если серьезно, то от такого сосуществования в выигрыше остаются оба – и человек, и зверь. Ну, с человеком все ясно. Единственное, что можно добавить к уже сказанному: для некоторых людей их хвостатый питомец является еще и единственным по-настоящему верным другом. А что же кошка? Ну как же! Ведь человек решает ее основную проблему – постоянную заботу о пропитании. А насколько эта проблема может быть серьезной, никто не знает лучше, чем кошки с острова Безутешности!
Честно признаться, до недавнего времени я ничего о них не слышал. Пока в мою коллекцию не попали удивительные пластиковые банкноты, которые выступают в качестве платежных средств на островах архипелага Кергелен. Так, во всяком случае, утверждают надписи на них.
На каждой из трех купюр серии, в действительности предназначенных исключительно для коллекционеров и редких в тех местах туристов, была изображена какая-нибудь из разновидностей островных кошек. «Бедные животные! Какая нелегкая их туда занесла?» – думал я, рассматривая на глобусе крохотные пятнышки суши, расположенные в южной части Индийского океана, почти у границ Антарктиды (расстояние до материка составляет 2000 км).
Мои соображения легко понять, если обратиться к описанию родины этих зверьков, сделанному еще Жюлем Верном в его «Ледяном Сфинксе»:
«…название “острова Запустения” единственно подходит для этой россыпи из трехсот островов и островков, затерянных в бескрайних океанских просторах. На Кергеленах множество фиордов. Берега изрезаны, словно истрепанные края юбки нищенки… Летом камни покрываются зеленым мхом, серыми лишайниками и неприхотливыми камнеломками. Здесь в превеликом множестве водятся королевские и иных пород пингвины, которые расхаживают, выпятив желтые и белые грудки, откинув глупые головки и размахивая крыльями, словно монахи, вереницей шествующие вдоль могильных плит».
Еще более мрачное описание островной природы тех далеких широт можно встретить в статье Александра Чердака о загадках острова Кергелен:
«Днем и ночью прибрежные скалы окутаны мириадами пронзительно-холодных брызг океанского прибоя. Его раскаты гулким эхом разносятся среди черных базальтовых скал. Черный базальт, свинцово-серый угрюмый океан, наводящие ужас рифы. Летом на островах непрерывно дует штормовой ветер, почти каждый день низвергаются ливни. Зима – царство ураганов, смерчей, мокрого снега. На острове нет ни одного дерева. Лишь кое-где пробивается чахлая трава».
Бр-р-р! Кошкам-робинзонам не позавидуешь! Вот уж точно настоящие Острова Безутешности. Кстати, так вплоть до XIX века в самом деле назывался главный остров архипелага Гран-Терр. Сегодня он больше известен под названием Кергелен, в честь открывшего его в 1772 г. французского мореплавателя и руководителя антарктической экспедиции Ива Жозефа де Кергелена. Его портрет, позаимствованный со старинной гравюры, украсил лицевую сторону сувенирных ста франков.
Кошки были завезены на Кергелен, скорее всего, случайно. Как известно, в прошлые века на кораблях часто держали этих чрезвычайно полезных в плавании животных. Их старались не обижать и всячески о них заботились. Ведь кошки уничтожали крыс, которые в трюмах деревянных судов чувствовали себя как дома. После открытия островов туда стали частенько наведываться китобои. И волей-неволей оставляли там четвероногих поселенцев. Смышленые зверьки попросту сбегали с кораблей. В погоне за грызунами или в поисках долгожданной свободы после многодневного вынужденного пребывания в чрезвычайно ограниченном, да к тому же весьма мокром и неустойчивом пространстве, они ступали на берег и уже больше не покидали его. Со временем, несмотря на суровый климат, кошки на Кергелене прижились и теперь уже представляют серьезную опасность для многих видов морских птиц, гнездящихся на архипелаге. Даже по самым скромным подсчетам одичавших кошек на островах Безутешности сегодня не меньше 15 тысяч.
Рассматривая усатые мордочки на сувенирных пластиковых банкнотах, так и хочется попробовать себя в определении кошачьих разновидностей.
К примеру, можно предположить, что черная кошка на купюре номиналом сто франков – далекий потомок норвежской лесной кошки. Ее предки были завезены викингами в Северную Европу из Турции около 1000 лет назад. Норвежские крестьяне охотно держали таких кошек у себя во дворах.
А рыжая красавица, помещенная на фоне руин французской фабрики (1928 г.) по консервированию лангустов, явно имела в роду европейскую короткошерстную кошку.
Однако задача по определению видовой принадлежности – явно не из легких. Ведь за несколько прошедших веков на архипелаге побывали китобойные, торговые и даже исследовательские суда из самых разных стран и частей света. А значит, и кошки-эмигранты прибывали отовсюду. Ясно, что за чистотой кошачьих рас на островах никто не следил, и за размножением кошек никакого контроля не велось. Вот и выходит, что все эти милые создания – серые и черные, рыжие и пятнистые – сегодня относятся к одной масти – масти кошек-островитян.