Ч — 1-я
Ситуация складывалась вроде бы не в пользу С.Батория. И если бы Иван IV поспешил направить к Полоцку свои главные силы, то поражение противника было бы неминуемо. Однако он этого не сделал. Желая объять необъятное, московский царь распылил свои силы.Ещё будучи в Пскове, он направил воевод князя Хилкова и Безнина с 20 тысячами всадников в Курляндию для грабежа и захвата пленников. Надо сказать, это была излюбленная метода Ивана IV. В тоже время другое войско отправил защищать Карелию и Ижорскую область от нападения шведов, а также усилил гарнизоны городов в Ливонии.
Встревоженный известиями об осаде Полоцка, он направил к нему рать во главе с князьями Шейным, Лыковым, Палицким, Кривоборским с задачей прорваться к Полоцку силой или хитростью. В случае неудачи занять крепость Сокол и, ожидая подхода главных сил московского войска, внезапными нападениями тревожить неприятеля, перехватывая его сообщения с Литвой. Князь Шеин с выделенной ратью приблизился к стану войска С.Батория, по из-за явного превосходства сил противника не решился вступить в сражение, занял крепость Сокол и распустил слух, будто сам Иван IV идёт с сильным войском к Полоцку.
Но этот слух не устрашил польского короля, подтолкнув его к скорейшему взятию города. Видя слабое действие огнестрельного наряда, он предложил своим венгерским удальцам подойти вплотную к крепости и зажечь её стены, обещая щедро наградить их. В это время установилась сухая, солнечная погода. Венгры с пылающими факелами устремились к стенам крепости. Осаждённые открыли огонь из пушек и пищалей. Многие венгерские смельчаки были убиты либо ранены, по некоторые достигли стен и подожгли их.
Через несколько минут полыхала вся крепость. Видя удачное начало, венгерская рать бросилась на приступ. Поражаемые ядрами, пулями п головнями, венгры сквозь огонь пылающих и падающих стен ворвались в крепость. Осаждённые встретили их организованно, рубились отчаянно и вытеснили неприятеля. По венгры, подкреплённые немцами и поляками, вновь возвратились. Осажденные оказали мужественное сопротивление и вновь отбили неприятеля. Баторий, презирая опасность, сам бросился в сражение, чтобы восстановить порядок и остановить отступающих. Наступала развязка, а помощи не было.
Шеин со своей ратью не мог оказать помощи осажденным по трём причинам. Во-первых, С.Баторий выставил против него сильный заслон. Во-вторых, донские казаки, возглавляемые Ермаком и Яновым, входившие в рать Шеина, в течение прошедших двух лет участвовали во многих делах, насмотрелись на бестолковость московских воевод и свирепость московского царя. И когда появился манифест С.Батория, в их стане начался ропот. Донские казаки, ранее не воевавшие с Литвой, были поставлены перед выбором. С.Баторий оказался для них ближе, чем жестокий московский царь. Ермак и Янов были вынуждены подчиниться требованиям казаков и увести их на Дон. Поэтому донские казаки самовольно оставили Сокол и ушли восвояси. В-третьих, главная же причина, почему осаждённые в Полоцке не получили помощи, состояла в том, что Иван IV, не желая ослаблять своих сил в Ливонии, ничего более не сделал, чтобы помочь осаждённым и воеводе Шеину.
Отбив приступ, осаждённые погасили пожары в крепости. Неприятель построил новые укрепления, приблизился к крепости, подтянул пушки и открыл стрельбу калёными ядрами по стенам и башням. Вновь загорелись башни. Осаждённые ещё несколько дней держались. С трудом стояли на ногах от усталости, дыма и огня, гася пожары, гибли от пушечных ядер. Ждали освобождения, но напрасно. Наконец, утратив надежду, вступили в переговоры. Поначалу воеводы и архиепископ Киприан яростно возражал против переговоров. Они же предложили взорвать крепость. Но воевода П.Волынский и стрельцы не позволили им исполнить это намерение.
Тогда они вступили в переговоры, и С.Баторий, опасаясь продолжения осады, согласился на почётную сдачу крепости. Он согласился отпустить осаждённых защитников острога и крепости в Москву с семействами и имуществом. Желающим поступить к нему на службу обещал большие милости. Однако никто из воевод не пошёл па с луж6у к польскому королю. В свою очередь, С.Баторий не скоро отпустил пленников, опасаясь передавать Москве добрых воинов. После очищения города и крепости от трупов Баторий торжественно въехал в Полоцк, объявив его литовским воеводством. Так легко завоёванный и бесславно утраченный Полоцк, 18 лет бывший областью Москвы, вновь стал территорией Литвы.
Затем С.Баторий, не теряя времени даром, направил главные силы своего войска к крепости Сокол, а лёгкую конницу к Пскову, чтобы извещать его о движениях московского войска. 19 сентября литовцы осадили Сокол. 25 сентября зажгли башни и под звуки труб устремились к стенам крепости. Осаждённые пытались погасить огонь, но напрасно, он перебросился на здания внутри крепости. В результате, в ней не осталось безопасного места для оставшихся в ней 5 тысяч воинов. Осаждённые сделали вылазку и долго рубились с противником, но не выдержали напора превосходящих сил неприятеля и отошли в крепость. За ними туда ворвались немцы.
Сеча ожесточилась. Осаждённым удалось закрыть ворота и опустить железную решётку, не оставив путей спасения ни себе, ни врагам. Рубились в огне, задыхались и горели до того момента, когда литовцы и поляки ворвались в крепость, истребив свыше 4 тысячи защитников. В плен попали Шереметев, да несколько сотен боярских детей, дворян и стрельцов. После взятия Сокола литовцы взяли Красный, Козьян, Ситну, Туроаль, Нещедру, опустошили Северскуго землю до Стародуба, выжгли около 2 тысяч селений в Смоленской области.
В это время московский царь с большим войском стоял в Пскове. Страшась войны с С.Баторием, он пытался вести с ним переговоры о вечном мире и дружбе. Одновременно усиливал оборону городов в Ливонии. Единственное, чего ему удалось добиться, так это то, что в Эстонии был схвачен вождь восставших эстонцев Ив Шенкенберг, позднее казнённый в Москве, да отражены шведы от Нарвы- Их отбили и отогнали до Ревеля. Видя, что Баторий намерен продолжать войну, и не надеясь на силу собранного им войска, Иван IV в конце 1579 года убыл в Москву для принятия мер по увеличению своих воинских сил.
В то время, когда в войне с польско-литовским государством московское государство терпело одно поражение за другим, на Волге вновь появились казаки. После разгрома ногаев и уничтожения их орды малая часть казаков осталась там и слилась с потомками Василия Гугни, дав начало образованию уральского казачества, большая их часть с атаманами И.Кольцо, Б.Барабошей и Н.Паном весной 1579 года вернулась на Волгу. Здесь они узнали, что московский царь распорядился строить на Средней и Нижней Волге остроги, размещать в них стрельцов для спасения от казаков и пресечения восстаний бывших казанских народов.
Узнали они также о письмах Строгановых, которые приглашали вольных люден на Урал (Камень) для охраны русских поселении н организации походов против Кучума. Видя, что на Волге уже не может быть былой вольности, казаки заинтересовались предложениями Строгановых. На Нижний Дон они идти не захотели, так как там уже сложилось казачество, которое быстро христианизировалось, а это могло привести к столкновениям, чреватым трагическими последствиями. Казацкие атаманы Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк собрали всех, кого было можно, а эго около 6 тысяч казаков, и двинулись вверх по Волге и Каме на Урал. В середине лета 1579 года они уже были на Урале и предложили свои услуги Строгановым. Последние, соблюдая уговор с Ермаком, предложили атаманам до его прибытия ограничиться охраной русских поселений.
Однако И.Кольцо, не особенно веривший Строгановым и опасавшийся карательных мер московского царя, проявил нетерпение и решил идти со своей дружиной в поход без проводников, которых Строгановы отказались ему дать. 26 сентября 1579 года дружина И.Кольцо поплыла вверх по Чусовой. Не зная пути, свернула в речку Сылву и, когда наступили заморозки, вынуждена была остановиться на зимовку. Весной 1580 года И.Кольцо вернулся назад, чтобы подготовиться к новому походу, тем более ему стало ясно, что собственных сил для похода в Сибирь недостаточно.
Но Строгановы вновь отказались дать - проводников. Тогда И. Кольцо решил совершить разведывательный поход, который начался 12 июня 1580 года. Его дружине удалось подняться вверх по Чусовой, затем в устье речки Серебрянки, где следовало перевалить в речку Жаровлю. По, видя голую и безлюдную пустыню и не имея проводников, казаки построили укрепление у небольшой речки Кокуй, сами же вернулись назад. В укреплении остался небольшой отряд казаков.
Тем временем на Дону разворачивались драматические события. После окончания похода в Ливонию в 1579 году донские казаки вернулись на Дон, где и произошло столкновение Ярмена Темучина (Ермака) с А.Шадрой. Ермак продолжал собирать казаков, доказывая необходимость похода в Сибирь. Л.Шадра всячески этому походу противился. Он был сыном Нижнего Дона и родословную вёл от черкасов, поэтому не понимал, да и не хотел понимать необходимости похода в Татарию (Сибирь). Вскоре распря переросла в столкновение. Лучше организованная и вооружённая дружина Ермака одолела отряд А.Шадры и преследовала его до станицы Ногавской, где Дон делает поворот с западного направления на юго-западное.
После этого А.Шадре ничего не оставалось, как с тремя сотнями казаков уйти с Дона на Терек, где ими были основаны станицы Щедринская, Червлённая и другие. А так как А.Шадра на Дону жил в станице Гребенской, ю его казаки на Тереке положили начало тревенскому казачеству. Ермак же со своей дружиной численностью 540 человек весной 1580 года сел в струги и двинулся по Волге и Каме к Строгановым. 21 июня дружина Ермака у Строгановых соединилась с дружинами Якова Михайлова, Никиты Пана, Матвея Мещеряка и другими отрядами казаков, ранее пришедших на Урал. Вскоре вернулся И.Кольцо со своими казаками.
По прибытии к Строгановым Ермак не терял времени даром. Он немедленно приступил к организации рати. С атаманами И.Кольцо, II.Паном, Я.Михайловым, М.Мещеряком, сотником Иваном Грозой, пятидесятником Богданом Брязгой и четырьмя выборными есаулами, как указывалось выше, прибыло около 6 тысяч казаков. Добавим к этому дружину Ермака в 540 человек, да ещё дружину, созданную Ермаком из выкупленных Строгановыми литовцев и немцев. Всего набралось свыше 7 тысяч человек. В поход отобрали 6,4 тысяч человек, здоровых, способных владеть холодным и огнестрельным оружием. Затем организовали из них дружины, сотни, полусотни и десятки. Поэтому правы те исследователи, включая Е.П.Савельева, которые считают, что с Ермаком пошло в поход от 6 до 7 тысяч человек. К сожалению, эти исследователи не выяснили, куда делась основная масса этих казаков.
Именно эта численность рати соответствует всем успешным походам, которые осуществлялись Москвой ранее. Ни 540, ни 840 человек не могли осуществить успешного похода, при условии столкновения с войском Мамсткула численностью свыше 10 тысяч человек, имевшим опыт сражений с московскими ратями, обладавшими огнестрельным оружием. В этом плане П.Карамзин, считавший, что Ермак имел всего 540 человек, сам стал сказочником, желая поставить Ермака в один ряд с Кортесом и Пизарро.
Возникает, естественно, вопрос, почему казачья вольница, имевшая своих атаманов, ни в грош не ставившая царские указы, подчинилась Ермаку без каких-либо серьёзных дрязг и столкновений. Ма это есть несколько причин.
Во-первых, как уже говорилось выше, Ярмеи Тему чин (Ермак) имел знатное, древнее, родовое происхождение и заслуженную славу умелого военачальника. Всё это ценилось тогдашними казаками значительно выше, чем царское назначение, а тем более самозванство.
Во-вторых, в силу этого они были уверены, что Ермак не будет узурпировать власть и безоговорочно подчиняться царю, предавая казаков.
В-третьих, Ярмен Темучин (Ермак) хорошо знал Сибирь (Татарию), куда предлагал идти казакам.
В-четвёртых, он не только хотел свергнуть Кучума, но обещал казакам вывести их из московского государства на вольные территории Татарии, где славянско-татарские скиты (поселения) крайне нуждались в мужчинах.
В-пятых, после прибытия Ермака сразу же появились славянские волхвы - проводники, которые дожидались его прихода.
Перед походом Ярмен Темучин собрал всех атаманов, есаулов, сотников, пятидесятников, десятников и объявил им цели похода (свержение Кучума, восстановление порядков, существовавших в Сибирском татарском княжестве ранее, выводе казаков на вольные территории Сибири), правила поведения (запрещалось грабить и убивать безвинных людей, дань собирать только в размере десятины); напомнил законы ассы (воины), по которой всякий не исполнивший воли главного атамана и установленных правил, подлежал смертной казни. Поэтому нечего удивляться, что во время похода случаев нарушения установленных им правил было крайне мало. После проведения всех организационных мероприятий рать Ермака в конце июля 1580 года двинулась в поход.
В течение месяца рать Ермака поднялась вверх по реке Чусовой, попала в устье речки Серебрянки, затем перевалила в речку Жаровлю и потом по речке Бараче на плотах спустилась до реки Тагил. Здесь пришлось строить струги, чтобы двигаться дальше. Постройка стругов заняла более недели, что позволило местным жителям вогулам обнаружить казаков, которые известили об этом своего князя Епанчу. Как только казаки сели в струги и вышли в реку Туру, их встретила рать Епанчи. Произошло первое столкновение у села Усеиново, победное для казаков. Затем последовало второе удачное столкновение, после чего казаки овладели городком князя Епанчи. Сейчас на этом месте находится город Туринск. Занятие юродка и окрестных селений по реке Туре тоже отняло около недели времени. В конце сентября рать Ермака достигла города Чинги-Тура и овладела им без сопротивления. Здесь Ермак решил остановиться, подтянуть отставших, использовать оставшееся до зимы время на сбор продовольствия и дани, а также на постройку стругов и ладей.
Пока казаки организовывали поход в Сибирь (Татарию), московский царь в январе 1580 года в поисках финансовых средств для ведения войны, собрал духовенство и обратился к нему, чтобы оно согласилось отказаться от части церковного достояния в пользу государства. В свое время Ивану Ш церковники отказали в таком требовании. Иван IV уменьшил требование, и собор церковников постановил: а) земли и сёла княжеские, когда-либо отказанные митрополитам, епископам, монастырям и церквям или купленные ими, становились государственными, все другие оставались навеки неотъемлемым достоянием церкви; б) впредь церковь не должна была присваивать себе именин недвижных ни в качестве подарков, ни в качестве покупки; в) заложенные церкви земли также становились государственными. Решив проблему увеличения государственных доходов, Иван IV принялся пополнять и увеличивать войско. Его дьяки ездили по областям со списками боярских детей, отыскивали всех, кто уклонялся или избегал службы. Многих наказывали плетьми и батогами, а затем отсылали в Новгород и Псков, где стояли главные силы войска. Но все эти меры Ивана IV не дали нужного ему результата. Войско было рассредоточено по крепостям в Ливонии, а главные силы, находясь в Новгороде и Пскове, продолжали бездействовать, так как московский царь никак не мог отважиться на решительные действия.
Полной противоположностью ему был С.Баторий. Имея значительно меньшие по численности силы, он активно наращивал их и решительно применял, как только убеждался, что готов к действиям. Причём нерешительность, если не сказать трусливость Ивана IV, а также его примирительно-укоряющие письма лишний раз показывали его слабость и толкали Батория к более решительным действиям. Свою решительность польско-литовский король сформулировал в послании Ивану IV, где говорилось: «... ты должен отдать Литве Новгород, Псков, Луки со всеми областями Витебскими и Полоцкими, а также всю Ливонию, если желаешь мира».
После истечения пятинедельного срока, установленного С.Баторием, его войско вновь выступило в поход и опять не в том направлении, где его ждал московский царь. Польско-литовское войско, пополненное и усиленное, делилось на конницу и пехоту. В коннице на правах простых всадников было немало знатных гражданских и придворных чиновников. В пехоту входил огнестрельным наряд. Большая часть пехоты этого набора не участвовала ранее в боевых действиях, но её неопытность компенсировалась наличием в войске семиградской и немецкой ратей. Немецкая рать, созданная Иваном IV для личной охраны и руководимая датским полковником Георгием Фа-ренсбахом, после измены Магнуса перешла на сторону Батория, пополнилась и представляла теперь внушительную силу.
Войско С.Батория устремилось к Великим Лукам. По пути были взяты Велиж и У свят. На подходе к Великим Лукам была разбита конная московская рать. К исходу а в 17 ста 1580 года польско-литовское войско осадило Великие Луки, в которых находилось до б тысяч московских ратников. Кроме этого, в Торопце находился воевода князь Хилков с многочисленной ратью. Осаждённые действовали смело и решительно, неоднократно делали удачные вылазки. Однажды даже захватили королевское знамя. Рать князя Хилкова, не вступая в решительное сражение, перекрыла все дороги, ведущие к Пскову, Старой Руссе и Смоленску, нападала на литовские разъезды и отряды, истребляла их и ждала подхода других ратей из Смоленска, Пскова и Новгорода.
Но вместо того, чтобы двинуть свои многочисленные рати на помощь защитникам Великих Лук, Иван IV вновь направил к С.Баторию своих послов для ведения унизительных переговоров. Иван IV соглашался уступить Полоцк, Курляндию и ещё 24 города в Ливонии. Баторий стоял на своём, уверенный в своей силе. Послы не знали, что делать, и отправили гонца к московскому царю.
Тем временем осада начала давать результаты. 5 сентября от взрыва башни, в которой находился порох, взлетела на воздух часть крепости. Пожар завершил разрушение стен. Осаждающие ворвались вкрепость и добили оставшихся. С.Баторий вступил на пепелище, покрытое истерзанными телами московских ратников. После чего он распорядился восстановить укрепления в Великих Луках, а сам с главными силами своего войска двинулся к Тороицу, у которого он атаковал рать князя Хилкова и разбил её. В этом сражении были пленены царский сановник Г.Нащёкин, любимец Ивана IV, дипломат, думный дворянин Черемисинов и ещё около 200 боярских детей.
Решимость С.Баторня, его неуступчивость и внезапность появления его войска там, где не ожидал Иван IV, повергли его в полную прострацию. Он вновь укрылся в Александровской Слободе, а государственные дела передал главным воеводам: касимовскому царю и великому князю тверскому Симеону Бекбулатовичу и князю Ивану Мстиславскому, написав им письмо: «Промышляйте делом государевым и земским, как Всевышний вразумит вас и как лучше для безопасности России. Всё упование мое возлагаю па Бога и на ваше усердие». По зги воеводы тоже побоялись выступить в поле против С.Батория. Единственное, на что они решились в 1580 году, так это организовали отвлекающее вторжение в Литву.
Князьям М.Катырёву-Ростовскому, Д.Хворостинину, Щербатому, Туренину, Бутурлину было повелено собрать свои рати в Можайске. Затем это сборное войско двинулось к Дубровне, Орше, Шклову, Могилеву и Радомлю. Во время этого вторжения н Литву было разорено н сожжено множество сёл и деревень. Литовцы спешно собрали войско у Шклова, но оно было разбито московскими ратями. В этом сражении погиб мужественный князь Бутурлин. После этого, захватив множество пленников, войско московское вышло к Смоленску. За это удачное дело Иван IV наградил воевод золотыми медалями, но своего подхода в стратегии ведения войны не изменил, несмотря даже на то, что было еще одно удачное дело под тем же Смоленском. Пока С.Баторий был связан осадой Великих Лук и сражением с ратью князя Хилкова, а московские воеводы осуществляли поход в Литву, литовский гетман Филон Кмита с ратью около 10 тысяч человек подошёл к Смоленску и попытался опустошить его предместья. По в поле его встретили воеводы Д.Ногтев и князь Мосальский с ратью. Ф.Кмита был разбит и бежал, бросил знамёна, обоз, 60 лёгких пушек и пищалей. Московские ратники захватили в плен около 400 человек. Все трофеи были отправлены в Москву. За это удачное дело Иван IV также наградил воевод золотыми медалями.
Но эти успехи московских ратей не могли перекрыть успехов, достигнутых войском Батория, тем более, что он продолжал действовать, расширяя сферу своих завоеваний. Глубокой осенью ему сдались Невель и Озерище. Воевода Сабуров со своими ратниками мужественно оборонял Заволочье. Эта оборона дорого стоила неприятелю, но всё же воевода Сабуров, не получив помощи, сдал Заволочье. С.Баторий за сдачу крепости выпустил московских ратников с честью. На этом закончился его второй поход. Само» заболел и был вынужден уехать и Варшаву на сейм, чтобы добиться продолжения войны в следующем году.
Несмотря на то, что главным силам войска был предоставлен отдых, отдельные литовские отряды продолжали действовать. Внезапным набегом был взят Холм и сожжена Старая Русса. В Ливонии литовцы взяли Щмилыпен, а вместе с Магнусом опустошили часть дерптских и даже псковских земель. Активизировались и шведы. Они взяли Кексгольм и осадили Падис. Оборону Падиса возглавлял старый поевода Д.Чихачёв. Когда шведы овладели замком, то нашли п нем не людей, а тени, которых умертвили, за исключением молодого князя М.Сицкого. В течение зимы они ещё взяли Везенберг, который осаждённые стрельцы сдали, выйдя оттуда с одними иконами.
Пока Баторий, будучи больным, прилагал максимум усилий для продолжения победоносной войны, Иван IV занимался свадьбами и писанием ему укорительных посланий, которые лишь распаляли короля на новые завоевания. В 1580 году Иван TV женил своего сына Фёдора на сестре Бориса Годунова - Ирине. Сам тоже женился в седьмой раз, без какого-либо церковного разрешения, на дочери Ф.Нагого - Марии. Обе эти свадьбы позднее будут иметь большое значение для будущего московского государства. В это же время был казнён медик Бомелия, тот самый тайный советник, по наущению которого Иван IV сгубил не одного невинного человека. Выходец из Европы, состоявший в нескольких европейских тайных обществах, ненавистник древних русских родов, в конце концов, был уличён в связях с польско-литовским королём и сожжён на костре.
Особый интерес вызывает переписка Ивана IV и С.Ватория того времени. Она ярко показывает тщеславие, бессилие, злобу, трусливость и сутяжничество Ивана IV и в то же время уверенность, правоту и знание положения дел Баторием. Вот образчик их переписки того времени. Иван IV пишет С.Баторию: «Мы, смиренный государь всея России, Божиею, а не человеческою волею... Когда Польша и Литва имели также венценосцев наследственных, законных, они ужасались кровопролития: ныне нет у вас христианства! Ни Олъгерд, ни Витовт не нарушали перемирия; а ты, заключив его в Москве, кинулся на Россию с нашими злодеями Курбским и другими; взял Полоцк изменою, и торжественным манифестом обольщаешь народ мой, да изменит царю, совести и Богу! Воюешь не мечом, а предательством и с каким лютым зверством! Воины твои режут мёртвых... Паши послы едут к тебе с мирным словом, а ты жжешь Луки калёными ядрами (изобретением новым, бесчеловечным); они говорят с тобою о дружбе и любви, а ты губишь, истребляешь! Как христианин, я мог бы отдать тебе Ливонию; но будешь ли доволен ею? Слышу, что ты клялся вельможам присоединить все завоевания моего отца и деда. Как нам согласиться? Хочу мира, хочешь убийства; уступаю, требуешь более, и неслыханного; требуешь от меня золота за то, что ты беззаконно, бессовестно разоряешь мою землю!.. Муж кровей (кровопийца - прим. автора) вспомни бога!»
Ответом на это послание было третье выступление С. Батория с войском в поле и письмо следующего содержания: «Хвалишься своим наследственным государством, не завидую тебе, ибо думаю, что лучше достоинством приобрести корону, нежели родиться на троне от Глинской, дочери Сигизмуидова предателя. Упрекаешь меня терзанием мёртвых: я не терзал их; а ты мучишь живых; что хуже? Осуждаешь мое вероломство мнимое, ты, сочинитель подложных договоров, изменяемых в смысле обманом и тайным прибавлением слов, угодных единственно твоему безумному властолюбию! Называешь изменниками воевод своих, честных пленников, коих мы должны были отпустить к тебе, ибо они верны отечеству! Берём земли доблестию воинскою и не имеем нужды в услуге твоих мнимых предателей. Где же ты, Бог земли русской, как велишь именовать себя рабам несчастным? ещё не видали мы лица твоего, ни сей крестоносной хоругви, коею хвалишься, ужасая крестами своими не врагов, а только бедных россиян. Жалеешь ли крови христианской? Назначь время и место; явися на коне и един сразися со мной единым, до правого увенчает Бог победою!»
В ответе С. Батория чётко просматривается родословная Ивана IV. В частности, говорится, что Иван IV рождён Е.Глинской, дочерью предателя короля Сигизмуида. Здесь ничего, т.е. говорится об отце. Значит, в то время, если не знали точно, то не без оснований подозревали незаконнорожденность Ивана IV. Московский царь пытался привлечь Ватикан для того, чтобы остановить батория, но безуспешно. Посол папы Антоний Поссевин не смог1 убедить его прекратить войну. Послу папы ничего не оставалось, как благословить С. Батория на героические и христианские дела и уехать в Москву. Следом за ним польский король в августе 1581 года с войском, вновь усиленным, двинулся к Пскову.
Тем временем, благополучно перезимовав в Чинги-Туре, 9 мая 1581 года Ермак со своей ратью выступил из неё и поплыл вниз по р.Туре, проявляя необходимую осторожность. Кучум и его войско ещё не вступало в сражение, поэтому подвластные ему народы ещё не вышли из подчинения и продолжали оказывать сопротивление. Для противодействия казакам объединили свои силы шесть князьков, которые со своими дружинами поджидали казаков в устье р. Туры. Трое из этих князьков именовались: Кашкара, Варвара и Майтмас. В устье Туры произошло первое упорное сражение. Оно длилось несколько дней и закончилось победой рати Ермака. Казаки захватили множество разной добычи. Часть её пришлось даже бросить.
8 июня рать Ермака выплыла из Туры в реку Тобол. Здесь у урочища Березовый яр случилась первая стычка с воинством Кучума.
После этой стычки, тоже победной для казаков, на всём продолжении пути рати Ермака до Кашлыка (Искера-Сибира), столицы Кучума, её сопровождали воины Маметкула. Не имея сильного огнестрельного вооружения, они не могли нанести серьезного поражения казакам. От обстрелов с берега из луков и немногочисленных пищалей и пушек казаки несли незначительные потери. Сами же наносили противнику куда более ощутимый урон.
29 июня у села Караулъно-Ярского состоялось сражение рати Ермака с передовыми отрядами Маметкула. Эти отряды были разбиты и казаки вышли на широкую воду по р.Тоболу. Доплыв до устья реки Тавды, Ермак остановил движение рати и дал недельный отдых казакам. За полтора месяца почти непрерывного движения с боями люди изрядно устали. Во время этого отдыха случайно был захвачен в плен воин Маметкула Таущан. Он рассказал об унынии в войске Кучума, вызванном постоянными поражениями и потерями, плохих укреплениях Кашлыка и недостаточном вооружении войска Маметкула. Эти сведения ободрили казаков и воодушевили их на продолжение похода. 8 июля рать Ермака вновь двинулась по реке Тобол.
21 июля у Бабасанских юрт состоялось сражение с главными силами войска Маметкула. Они были разбиты, и Маметкул вынужден был поспешно отходить.
26 июля рать Ермака доплыла до устья реки Турбы. Около села Худяково (Долгоярского) вновь произошло столкновение с воинством Маметкула. И вновь Маметкул был вынужден оставить поле сражения и отойти.
1 августа рать Ермака, не дойдя до устья Тобола 25 вёрст, остановилась в Карачине улусе (ныне село Карачино). Здесь жид знатный мурза, советник Кучума татарин Карача, который, желая сохранить свои владения, добровольно перешёл на сторону Кучума. В ходе жаркого сражения казаки заняли его городок и захватили много разной добычи. Здесь Ермак вновь дал казакам отдохнуть.
14 сентября рать Ермака выступила из Карачина и в устье Тобола встретила войско Маметкула, с которым вновь произошло жаркое сражение. Казаки одержали новз'Ю победу. Потери убитыми были небольшие, однако раненых было много. В ночь на 15 сентября казаки заняли городок мурзы Атика. Здесь Ермак хотел перезимовать, так как уже наступила осень. Но Кучум сорвал его планы.
1 октября Кучум с войском вышел из леса на Чувашском мысу и напал на казаков, стремясь изгнать их из городка Атика. Натиск воинов Кучума был сильным, поэтому сражение было жарким. Но казаки остановили натиск воинов Кучума и опрокинули их. После победы они возвратились в городок.
23 октября Кучум и Маметкул, собрав все свои силы, вновь попытались разбить казаков. Сражение было решительным и кровопролитным. И вновь казаки опрокинули воинство Кучума и Маметкула благодаря тому, что Маметкул был ранен и вынужден покинуть поле боя. Лишившись своего предводителя, войско Кучума отступило. Первыми с поля боя ушли остяцкие дружины, затем отступили ногаи и тюрки Алтаульской орды. В этом сражении казаки потеряли 107 человек убитыми, имена которых потом были занесены в синодик Тобольского собора. Это сражение окончательно решило судьбу Каш-лыка (Искера) и Сибирского татарского княжества. Узнав о победе казаков, 24 октября от Кучума отделились низовые остяки, а 25 октября вогуличи.
В ночь с 25 на 26 октября Кучум, забрав родных, родственников и свои богатства из Кашлыка (Искера), Бицик-тура (Панин бугор в Тобольске), Сузге-тура (ныне Сузгунские юрты), Абалака и других, бежал в Ишнмскую степь. 26 октября рать Ермака вступила в столицу Сибирского татарского княжества г. Искер (Сибир), таким образом, произошло воссоединение Московии и Сибири (Татарии). Название Московского государства РАССЕЯ (Россия) впервые появляется при Иване III. После путешествия тверского купца Афанасия Никитина в Индию, где ещё хорошо помнили Рассению, это название начинает входить в обиход. Но в тот период и вплоть до похода Ермака с казаками в Сибирь (Татарию-Рассению) это название не вполне соответствовало Московскому государству. С момента взятия Кашлыка (Искера-Сибира) казаками происходит фактическое объединение в одно целое Московской Руси и Сибири (Татарии-Рассешш). С этого момента объединённая страна обретает полное право называться Рассеей (Россией), как правопреемницей Великой Славянской Державы Рассении.
30 октября к Ермаку первым прибыл остяцкий князь Бояр с дружиной, который привёз с собой ясак (дань) и продовольствие для казаков. Поход длился уже более полутора лет, и многие казаки стремились обзавестись женщинами. Остяцкие женщины и девушки приглянулись казакам, и они стали уходить в их селения. Ермак этому не препятствовал. Он хорошо понимал, что свержение Кучума и восстановление прежних порядков в Сибирском татарском княжестве состоялось. Состоялся также уход казаков из московского государства на вольные территории Сибири. Теперь можно было отпустить тех казаков, которые не желали служить московскому царю. А таких было подавляющее большинство.
И он отпустил этих казаков, указав им, где находятся скиты славян-татар в бассейнах рек Иртыша и Оби. После этого численность рати Ермака стала быстро сокращаться. За время похода казачья рать потеряла около 500 человек. На момент овладения Кашлыком R ней было уже менее 6 тысяч человек. Массовый уход казаков в остяцкие поселения и славяно-татарские скиты, пока ещё не замёрзли реки, не остался незамеченным для воинов Маметкула, которые продолжали следить за казаками. Этот уход и подтолкнул Маметкула к нападению на казаков, выехавших ловить рыбу на Абалацкое озеро (в 26 верстах от будущего Тобольска) в начале декабря 1581 года.
Во время внезапного нападения 20 казаков были убиты. Узнав об ,отом, Ермак немедленно организовал погоню. Казаки настигли отряд Маметкула, разбили его и отняли тела убитых рыболовов, которых затем похоронили вблизи г.Искера на Саусканском мысу. Но это внезапное нападение не остановило уход казаков, задержала его наступившая зима. Видя, что Маметкул не желает покоряться, Ермак организовал за ним наблюдение и стал ждать случая, чтобы его схватить. Вслед за остяками стали возвращаться и размещаться в своих поселениях скрывавшиеся в окрестных лесах и подчинявшиеся ранее Кучуму татары. К концу года прибыли ещё два вогульских князька: Ишбердей из Ескальбпнских болот и Суклем с речки Суклема, впадающей в Тобол. Постепенно жизнь в городе Искере и вокруг него стала налаживаться.
Ч — 3-я