Ч — 1-я
В 1870 году, когда Германия нанесла тяжёлое поражение Франции, предоставлялась ещё одна возможность посчитаться с Австро-Венгрией. Но Александр II не смог воспользоваться выгодами международной обстановки.Всё, на что он смог решиться, было аннулирование унизительной статьи Парижского договора, воспрещавшей России иметь флот на Чёрном море. Однако в практическом плане ничего существенного сделано не было. И начиная войну с Турцией в 1877 году, Александр II оказался без флота на Чёрном море. Более того, победа Германии над Францией была оценена абсолютно неправильно. Александр II и его окружение восприняли Франкфуртский договор между Германией и Францией как нарушение равновесия в Европе в пользу быстро развивавшейся Германии. В результате, петербургский кабинет воспротивился идеям Бисмарка добить Францию в 1875 году.
Дипломатические демарши были подкреплены сосредоточением 7 дивизий Виленского округа на прусской границе. Германия вынуждена была отказаться от реализации своих далеко идущих планов, так как Бисмарк и Молыке хорошо понимали, что войну на два фронта им не выиграть. С этого момента начинает укрепляться роковая дружба с Францией и расти враждебность с Германией. Причём отношения с последней самым неблагоприятным образом скоро отра-зились при заключении Берлинского договора, когда Бисмарк лишил Александра II всех плодов побед его армии в войне с Турцией в 1877-78 годах. Такой была в общих чертах внешняя политика петербургского кабинета в период от поражения в Крымской войне до капитуляции в Берлине в 1878 году. В заключение необходимо признать, что внешнюю политику Александра II и его канцлера Горчакова даже издали нельзя сравнить с внешней политикой их замечательных современников Бисмарка, Кавура, Андраши и Дизраэли, которые мастерски заправляли европейскими делами за счёт России.
Теперь самое время коротко остановиться на русско-турецкой войне 1877-78 годов. Милютинская военная реформа в части реализации Закона о всеобщей воинской повинности могла дать свои результаты не так уж быстро. Закон был принят в 1874 году, а война началась в 1877 году. За прошедшие три года мобилизационных резервов накопить не удалось. И армия вступила в эту войну почти в том же количестве и качестве, что и в период Крымской войны. Несколько лучше дела обстояли с оснащением армии нарезным оружием и подвозом пополнений на фронт. Ускоренное строительство железных дорог значительно повысило эти возможности.
Поводом к развязыванию боевых действий послужило восстание сербского населения в Боснии и Герцеговине. Турки применили жесточайшие методы при подавлении восстания. Этим возмутилась Россия, а Сербия и Черногория объявили Турции войну. Однако силы были неравны и сербам понадобилась помощь. Российское общество живо откликнулось на бедствия родственных ему славян. Около 7 тысяч русских добровольцев встало в ряды сербов. Сербскую армию возглавил герой Туркестана генерал Черняев. Но всё равно пре-восходство турок в численности войск было подавляющим. После поражения сербской армии под Дъюнишем 17 октября 1876 года Черняев телеграфировал князю Милану о безнадёжности дальнейшего сопротивления. Россия 19 октября объявила Порте ультиматум, в соответствии с которым предлагалось прекратить боевые действия в течение 48 часов.
1 января 1877 года Александр II повелел провести частичную мобилизацию русской армии. В дело вмещались европейские государства, среди которых были и сторонники Турции (Англия). Чувствуя их поддержку, Турция продолжала наглеть, развязав руки башибузукам и черкесам. Резня усилилась. Это переломило общественное мнение Европы. Собравшиеся в Лондоне представители великих держав 19 марта подписали протокол, обязывающий Турцию заключить мир с Черногорией, распустить иррегулярные формирования башибузуков и черкесов и провести реформы. Турция отказалась признать лондонский протокол, потребовала демобилизации русской армии и невмешательства России во «внутренние дела» Турции. Разрыв России с Турцией становился неизбежным. Турция потребовала от Румынии выступить против России. Однако Румыния решила по-иному и 4 апреля 1877 года заключила соглашение с Россией о пропуске российских войск через свою территорию, пользовании румынскими железными дорогами и устройстве в районе Бухареста главной базы действующей армии. Румынская армия должна была сосредоточиться у Калафата и прикрыть правый фланг российской армии. 12 апреля 1877 года Александр II обнародовал манифест о войне с Турцией.
Военное министерство России было плохо осведомлено о состоянии вооружённых сил Турции. Информация о них была случайной, главным образом, из иностранных газет. Поэтому турецкая армия оценивалась деморализованной, а численность определялась в 200 тысяч человек, из которых против русской армии могло быть выставлено предположительно около 80 тысяч. Ввиду «слабости» турецкой армии Милютин полагал справиться с противником силами 4 корпусов. За основу планирования боевых действий он взял забалканский поход Дибича 1829 года.
Главнокомандующим был назначен брат Александра II великий князь Николай Николаевич. Тем временем Турция успела приготовиться. Её армия насчитывала 450 тысяч регулярных и около 100 тысяч иррегулярных войск. Из этих сил около 300 тысяч находились на Балканах, а 200 тысяч из них могло быть задействовано против российской армии.
Действующая российская армия, по плану Милютина, должна была после занятия Румынии форсировать Дунай на участке Никопаль-Систово и затем стремительно наступать к Шипке - главному проходу на Балканах. Нужно отдать должное великому князю Николаю Николаевичу, он осознавал недостаток сил действующей армии и просил усилить её тремя корпусами. Но в этом ему было отказано. Милютин здесь никак не дотягивал до пруссака Мольтке, который в войнах против Австрии и Франции уже в самом начале боевых действий вводил в дело превосходящие силы. Отсутствие оперативно-стратегического кругозора отныне и навсегда станет неизлечимой болезнью высшего командования российской армии. Это как раз и был главный результат наплевательского отношения к военному образованию и увлечения общеобразованщиной.
Главные силы турок были сосредоточены в четырёхугольнике крепостей: Силистрия, Рущук, Шумла и Варна. Но они не предпринимали активных действий. Это давало возможность русским войскам быстро занять Систово, Тырноао, Шипку, Никополь, Плевну, Ловчу и помочь румынским войскам форсировать Дунай, чтобы выставить заслон против турецкой армии в Сербии. Но Николай Николаевич не был Дибичем, а поэтому упустил момент и позволил турецкой армии Османа занять Плевну, которая стала костью в горле действующей армии. Теперь уже действительно сил не хватало и продвижение за Шипку становилось опасным. И, тем не менее, в захвате Шипки отличился передовой отряд генерала Гурко.
Неудачный первый штурм Плевны и растянутость русских войск на фронте 300 вёрст могла дорого им обойтись, если бы турки предприняли активные действия. Однако качество командования в турецкой армии было ещё хуже, чем в российской. Всё, что они смогли сделать, так это попытались отбить Шипку. Туда была двинута армия Сулеймана (40 тысяч человек при 54 орудиях). Шипку защищал первоначально отряд численностью 4 тысячи человек (Орловский полк и остатки болгарского ополчения) при 28 орудиях. Положение могло стать катастрофическим. Но командовавший обороной на Балканах генерал Радецкий своевременно двинул к Шипке 14-ю пехотную дивизию Драгомирова и другие части, чем и спас положение.
Казалось бы, главнокомандующему Николаю Николаевичу нужно было немедленно пересмотреть весь план боевых действий. Ограничившись блокадой четырёхугольника крепостей и обороной проходов на Балканах, все подходящие резервы двинуть к Плевне, окружить и блокировать её частью сил, а другую часть сил двинуть на Софию, для того чтобы соединиться с сербами. Затем от Софии можно было успешно действовать в тыл турецких войск, блокировавших перевалы. Но этого сделано не было. Все резервы шли на то, чтобы взять Плевну. Николай Николаевич показал здесь свою полную некомпетентность. Он, похоже, представления не имел, как действовали германские армии под Седаном в 1870 году.
После подхода резервов 30 августа 1877 года был предпринят 3-й штурм Плевны, н котором отличился М.Скобелев и показали свою полную несостоятель-ность все остальные высшие командиры, действовавшие у Плевны. Третий штурм Плевны произвёл удручающее впечатление на командование армии, включая Николая Николаевича. Он высказался за отступление и прекращение кампании до будущего года. Тут впервые Александр II проявил себя положительно, так как понял, что отступление явилось бы слишком жестоким ударом по престижу российской армии и России. Однако вместо того чтобы частью сил окружить и блокировать Плевну, а остальными силами начать активные действия, было решено под Плевной действовать осторожно и стянуть туда как можно больше войск.
Теперь уже 17 дивизий, не считая румын, для взятия Плевиы оказалось недостаточно. Только после подхода гвардейского корпуса в октябре 1877 года Плевна была блокирована полностью. Блокада со стороны Софии осуществлялась отрядом генерала Гурко. Возглавлявший осаду Плевны герой Севастополя генерал Тотлебон был, конечно, выдающимся военным инженером, но он не был полководцем. Поэтому, взявшись за осаду Плевны, он требовал сосредоточения сюда максимума сил. В противовес ему генерал Гурко смотрел на войну глазами полководца. Он хорошо понимал опасность зимней стужи, которая могла застать войска в горах в случае промедления наступления.
26 августа 1877 года генерал Гурко представил Александру II план, в соответствии с которым предлагалось выделить из-под Плевны гвардейский корпус и двинуть его на Софию. Затем усилить его отрядом Карцева и выйти в тыл турецкой армии, находившейся у Шипки, и тем самым помочь Радецкому преодолеть Балканы. План генерала Гурко был одобрен Александром II, который предоставил самому Гурко этот план реализовать. Войска под Плевной были разделены. Большая часть под командованием Тотлебена оставалась под Плевной и была названа Отрядом обложения. Меньшая часть под началом Гурко образовала Западный отряд, численность которого составляла 35 тысяч человек при 174 орудиях.
Не мешкая Гурко перешёл в наступление. 10 и 11 ноября у Новачина, Правца и Этрополя он разбил передовые части начавшей формирование в Софии турецкой армии. Его план начал успешно осуществляться. Однако главнокомандующий Николай Николаевич остановил наступление отряда генерала Гурко по причине ожидания скорой развязки под Плевной, как будто это было окончание войны. В результате, целый месяц был потерян даром. В горах тем временем установилась стужа и российские войска стали нести большие потери от обморожения. Потери только 24-й гренадёрской дивизии, входившей в отряд Радецкого, составили 6 213 человек.
Однако турки в районе Плевны оказались в ещё худшем положении. Окружение и блокада Плевны уже через месяц дала свои плоды. Припасы подошли к концу. Турки на своём военном совете приняли решение прорваться. 28 ноября 1877 года они атаковали гренадёрский корпус, но были отбиты с большими потерями. Погибло около 6 тысяч человек. После этой неудачи командующий турецкой армией Осман принял решение о сдаче в плен. Сдалось 10 пашей (генералов), 128 штабных и 2 000 старших офицеров, а также 41 200 низших чинов. Взятие Плевны и настоятельные требования генерала Гурко о продолжении наступления наконец-то развязали руки Николаю Николаевичу, и он принимает решение о широком наступлении через Балканы. Отряды Гурко и Радецкого получили значительное усиление. 13 декабря перешли в наступление войска генерала Гурко, а 24 декабря войска Радецкого. 23 декабря войсками Гурко была взята София.
Радецкий разделил свои войска на три отряда. Отряд у Шипки возглавил сам. Правый отряд было поручено возглавить Скобелеву, а левый - Святополк-Мирскому. Наступлением правого и левого отрядов Радецкий решил охватить с флангов турецкую армию, расположившуюся южнее Шипки у Шейново. 27 декабря, преодолев перевал у Горна, отряд Святополк-Мирского завязал бой с турецкой армией и стал её теснить.
28 декабря правый отряд Скобелева, преодолев перевал у Имитлии, с тыла обрушился на турецкую армию. Турок охватила паника и они сложили оружие. В плен сдалось около 31 тысячи человек при 104 орудиях. После этой победы балканская кампания, по существу, была решена. Дорога на Царьград была открыта. Здесь следует сказать, что, возглавлявший средний отряд генерал Скобелев при наступлении на Адрианополь мастерски использовал имевшуюся у него кавалерию. После занятия Эски-Загры он двинул в глубокий рейд на Адрианополь 1-ю кавалерийскую дивизию генерала Струкова, который действовал стремительно и разрушил все кланы турок по сосредоточению своей армии у этого города. 8 января 1878 года Адрианополь был взят Струковыи. Вскоре туда подошла 2-я гвардейская кавалерийская дивизия из отряда Гурко.
Скобелев двинул Струкова на Константинополь. А 2-ю кавдивизию на Родосто. Этими действиями Скобелев показал, что кавалерия может заниматься не только разведкой и прикрытием флангов, но также может использоваться как решительное средство для стремительного разгрома противника. Действия кавалерии Скобелева предвосхитили действия конных армий периода гражданской войны в России 1918-20 годов. Разгром турецкой армии был полный. Турецкие войска были отведены к Константинополю. Российские войска находились в 10-15 километрах от него. К концу этой войны выделилась целая плеяда талантливых русских военачальников: Гурко, Радецкий, Скобелев, Струков, Драгомиров и т.д. Из них М.Д.Скобелев был, несомненно, самым выдающимся. Однако их опыт в последующем не был, да и не мог быть правильно обобщён и внедрён в управление войсками. 19 февраля 1878 года в Сан-Стефано был заключён мир на выгодных для России условиях. Но тут вмешалась Европа.
Австро-Венгрия и Англия заняли открыто враждебную позицию. Британцы отправили в Мраморное море свою эскадру из 3 броненосцев, затем ещё прибыли три. Премьер-министр Англии Дизраэли заявил, что «русские в Константинополь не войдут». Это заявление Дизраэли и действия англичан можно было бы посчитать блефом, если бы они опирались только на свою броненосную эскадру. Однако Дизраэли менее всего на неё рассчитывал. Его заявление, в первую очередь, учитывало деятельность английского клуба в России, в который принимались все представители высших кругов Российской Империи, имевшие влияние при дворе и способные формировать общественное мнение в интересах английской короны. Вот почему российская дипломатия ориентировалась не на силу армии, а на равновесие в Европе и громкие заявления британской короны. Случилось то же, что и в Крымскую войну. Российская дипломатия, боясь настроить Европу против России смелостью, настроила её против России своей робостью.
Провокация англичан в Мраморном море позволяла занять Константинополь, установить батареи на берегах Босфора и Дарданелл, минировать их, как в начале кампании был минирован Дунай, благодаря чему было подорвано несколько броненосцев Турции и обеспечена переправа через него действующей армии. После чего продиктовать Турции новые, более тяжёлые условия мирного договора с отторжением в пользу Росси Босфора и Дарданелл. Одновременно развернуть часть войск против Австро-Венгрии. И вся бы Европа проглотила эту пилюлю за милую душу. Однако петербургский кабинет и Александр II были на это не способны. Армия была остановлена. Николай Николаевич из-за «болезни» был смещён со своего поста и заменён на Тотлебена.
В конце весны Турции были возвращены все военнопленные около 145 тысяч человек. В мае армия турок у Константинополя имела уже около 120 тысяч человек. Видя нарастание сил турок, Тотлебен стал готовиться к обороне. А в это время обострились отношения с Румынией. Россия вернула себе Южную Бесарабию и этим окончательно ликвидировала условия парижского мирного договора. И хотя Румынии уступалась Добруджа, обеспечившая ей выход к Чёрному морю и втрое превосходившая территорию Измаильского уезда, тем не менее Румыния была недовольна. В Валахию пришлось двинуть войска. В это время Бисмарк и предложил своё посредничество между Россией, Турцией и Европой.
Разумеется, Бисмарк преследовал, в первую очередь, национально-государственные интересы Германии и того союза, который он собирался создать, пристегнув к Германии Австро-Венгрию. Ну и, конечно, посчитаться с Россией за её помощь Франции в 1875 году. И петербургский кабинет пошёл в Берлин извиняться не столько за победу своей армии, сколько за ту бездарную внешнюю политику, которая осуществлялась в 1856 года, с момента окончания Крымской войны. В Петербурге уже тогда воспринимали Европу единой и понятия не имели об игре на противоречиях европейских стран. Берлинский трактат свёл к нулю условия Сан-Стефанского договора. К России отходили Каре, Ардаган и Батуми. Всё остальное возвращалось Турции. Территория Болгарии уменьшалась наполовину и она лишалась выхода в Эгейское море. Сербия получила незначительное приращение. В то же время Австро-Венгрия получила Боснию и Герцеговину. Таким образом, почва для её союза с Германией была подготовлена.
Англия за провокацию в Мраморном море получила остров Кипр, ценнейший опорный пункт в восточной части Средиземного моря.
Дизраэли за организацию этой провокации и приобретение Англией Кипра получил титул лорда Бикоснфильда. Вот пример внешней политики, которую должно вести каждое государство. Однако петербургский кабинет на такую внешнюю политику способен не был. Но в то же время он оказался даровит на изобретение разного рода мифов. В частности, эта английская провокация имела ещё и то последствие, что она позволила самодержавию изобрести оправдание своим просчётам и уступкам, свалив всё на то, что у России не было флота на Чёрном море, а поэтому пришлось уступить. Этот миф в пользу флота играет свою отрицательную роль до сих пор.
Нет необходимости разбирать все отрицательные моменты этой войны. Достаточно сказать, что в сравнении с забалканским походом Дибича самодержавие на этот раз проигрывало не только в военно-политической стратегии, но и в оперативно-стратегических вопросах, которые во времена Дибича решались ещё достаточно хорошо.
Отрицательно было организовано обеспечение армии продовольствием. Милютин доверил это важное дело еврейскому товариществу «Коган, Грегор, Горвиц и Кº». В результате, войска были обворованы и терпели недостаток во всём. В то же время «товарищество» загребало золотые горы. Если иметь в виду, что контрактом с этим «товариществом» предусматривалось за неделю вперёд извещать его агентов о местоположении частей и маршрутах их движения, то только чудо спасло от роковых последствий. Избежать роковых последствий удалось потому, что турки не пользовались услугами еврейско-масонских организаций. Не лучше обстояло дело и с санитарным обеспечением.
Все эти просчёты, ошибки, казнокрадство, робость перед Европой болезненно переживались не только в армии, но и во всём русском обществе того времени. Кроме того, подливала масла в огонь Конституция Болгарии, принятая ею после освобождения. В России таковой не было. Были лишь проекты Лорис-Меликова, о которых мало кто что знал. Вновь страна ощутила национальное унижение. Настроение общества мало чем отличалось от послесевастопольского. К этому времени начала давать свои плоды и реформа образования, которая была осуществлена Александром II в 1876 году. По этой реформе в среднюю гимназическую школу была введена система «классицизма», которая просуществовала до 1903 года.
Эта система характеризуется увлечением древними языками при почти полном пренебрежении к остальным предметам, На латынь и древнегреческий отводилось 2600 часов гимназического курса. В то же время на историю Отечества, географию и словесность только 600 часов. Таким образом, создавался тип лишних людей, многому учившихся и ничему не наученных. Тип того самого «чеховского интеллигента», исследователя чужой старины, сторонника чужой культуры, презирающего все русское вначале по незнанию, а затем по убеждению. Эта образовательная система сыграла громадную роль в подрыве национального духа российского общества, породив поколение ре-волюционеров начала XX века.
От этой образовательной системы сильно пострадала армия, так как офицерский корпус стал пополняться боявшимися знаний гимназистами. В советское время среднее образование поразила другая болезнь. Эта болезнь называется чрезмерным увлечением точными науками, при таком же забвении истории Отечества, так как причины катастроф этого Отечества вообще не изучались. К поверхностному прохождению предлагалась приглаженная норманистско-самодержавно-коммунистическ
Оценивая всю пореформенную и военную деятельность Александра II, можно твёрдо сказать, что делалось не то, не так и не в той последовательности, как нужно было. Если бы не было ликвидировано крепостное право и не начато массовое строительство железных дорог, то его царствование было бы даже хуже, чем царствование Александра I. В результате реформы «Царя-Освободителя» не только не остановили революционное движение, но даже косвенно способствовали ему. Следовательно, когда Изместьев, восхищаясь реформами Александра II, всю вину возлагает на российскую общественность, прежде всего, революционную и либеральную, он тем самым обнаруживает вопиющую неосведомлённость в вопросах тогдашнего реформирования, заложившего для Российской Империи гибельные последствия. В стране, где господствовал самодержавный абсолютизм, где отсутствовала стратегия национально-государственного развития, а также вменяемая военно-политическая стратегия, по-иному и быть не могло. Всё делалось на авось и как бы не обидеть Европу.
В.М. Дёмин: Образование и крушение Российской Империи