Лишь сейчас мы стали относиться к волкам враждебно, видеть в них воров и убийц, которых следует уничтожать безо всякой жалости. Совсем иным было отношение к «серым разбойникам» в древние времена: их считали родоначальниками многих народов и относились к ним с глубочайшим почтением, а то и обожествляли. За примерами далеко ходить не надо – всему миру известен бронзовый монумент волчице, установленный на Капитолийском холме в Риме. Согласно легенде она выкормила своим молоком двух малышей Ромула и Рема, в будущем — основателей города.
Детьми волчицы считали себя так же тюрки. В книге «Цивилизации Средиземья», ее авторы Антон Алексеевич Баков и Вадим Рудольфович Дубичев, не доверяя выводам исторической науки, обращаются к древним легендам: «Наука история ничего не может рассказать нам о том, как и откуда произошли тюрки. Легенды повествуют о том, как девятилетнего ребенка гунна враги бросили в болото с отрубленными руками и ногами, но мальчик выжил, и волчица родила от него десять сыновей, от которых и пошел род тюрков… Становятся нам понятны и черты национального характера, ценимые тюрками, — сила, жестокость, выносливость. Кстати, царская династия тюрок так и называлась Ашина — Волчья, а на знаменах тюрки вышивали золотые волчьи головы».
К сказанному авторами необходимо все кое-что добавить. Действительно, согласно наиболее древней тюркской легенде, известной по более поздним китайским хроникам (середины VI века н.э.), на предков тюрок, живших в одном из селений у Гаочана (в Северо-Западномй Китае), напали враги. Все погибли, кроме одного десятилетнего мальчика, которому обрубили ноги и руки. Беспомощного паренька вскормила волчица. Когда мальчик вырос, он женился на волчице, и у них родились десять сыновей. Один их них, «человек с великими способностями» — Ашина, стал родоначальником племени «тюрк». Его потомок Асинь-Шад вывел свой народ с гор Туфанского оазиса на Алтай. Эта легенда была широко распространена среди тюркских племен, что подтверждается находкой каменной плиты — Багутской стелы (581 — 587 годы), на которой кроме надписи была изображена волчица, а под брюхом у нее — маленькая фигурка человечка.
Древние иранцы считали, что их правитель Кир Великий был выкормлен волчицей (или собакой), подобно Маугли из сказки Киплинга. Эту удивительную историю, правда в зашифрованном виде, пересказал греческий историк Геродот.
Но сначала нужно рассказать обстоятельства, которые предшествовали этой удивительной истории. Деду Кира, царю Астиагу, как-то раз приснился сон, что у его дочери родиться мальчик, который свергнет с престола своего деда. Астиагу не хотелось расставаться с властью. Поэтому он схватил новорожденного внука, передал его своему родичу Гарпагу и велел убить младенца. Гарпаг пожалел малыша и отдал его на воспитание пастуху. Вот что об этом пишет Геродот: «…Гарпаг послал вестника к одному пастуху-волопасу Астиага, который, как он знал, пас коров на горных пастбищах, где много диких зверей. Звали пастуха Митрадат. Жил он там с женой, которая также была рабыней Астиага. Имя ее на эллинском языке было Кино, а по-мидийски Спако («собака» по-мидийски спако)»…Выслушав приказ, пастух взял на руки ребенка и вернулся в свою хижину. В это время жена его, со дня на день ожидавшая разрешения от бремени, по воле случая родила как раз тогда, когда муж ушел в город».
Очень остроумно эту легенду расшифровывают Надежда Алексеевна Николаева и Владимир Александрович Сафронов в книге «Истоки славянской и евразийской мифологии»: «»А где же волчица?», — спросите вы, — «ведь Кира вскормила жена пастуха Спако-Кино. Но разгадка кроется как раз в имени воспитательницы: «Спако» по-мидийски означает «собака», а на греческом языке это звучит как «Кино». Легендарность и неправдоподобие ситуации были свернуты рассказчиком и перенесены в область имен. Возможно, в первоначальном варианте, известном Геродоту, Кира и выкармливала собака-волчица, но в дальнейшем при обработке мифа спасительница приняла образ женщины по имени «Собака».
Действительно, неудобно было иранцам сообщать греку, что их легендарного царя вскормила собака пастуха. Вот и назвали они «Собакой» его мифическую жену. Таким образом, и приличия были соблюдены, и легенду не сильно исказили.
Известен был миф о матери-волчице и германским народам. Она вскормила своим молоком легендарного Дитриха Бернского, прототипом которого был реальный человек – король остготов Теодорих, живший в конце пятого – начале шестого веков н.э.
В славянских мифах упоминается богатырь Вырвидуб или Вертодуб, которого, якобы, вскормила своим молоком волчица.
Словом, всем индоевропейским народам и их соседям, был известен миф о матери-волчице. Николаева и Сафронов считают, что единый миф сложился в IX тысячелетии до нашей эры. Волчица стала не только эмблемой – тотемом для многих народов, но она еще и лечила людей: «Удивительное сходство обнаруживается в вере тюркских и индоевропейских народов в волчьи обереги и амулеты, имеющие лечебную силу. Например, у славянских народов и у узбеков, которые никогда не встречались, существовали в качестве амулетов зубы и кости волка. И славяне, и узбеки лечились тем, что ели волчье сердце, с той разницей, что узбеки перетирали это сердце в порошок. Казахи, принадлежащие, как и узбеки к тюрко-язычным народам, растирали болезненную сыпь на человеке волчьим хвостом. Славяне носили при себе волчий хвост от болезни».
С течением времени образ Волчицы померк и внимание людей обратилось к ее сыну, Волку – серому брату героев многих сказаний.
В древние времена в Малой Азии существовало царство хеттов со столицей в Хаттуссе. Документы тогда писали на глиняных табличках. На одной из таких табличек, относящихся к XVII веку до н.э., был записан приказ царя Хаттусилиса Первого, который призывал своих воинов «»быть едиными, как волки в стае», как «род волка».
Скандинавского верховного бога постоянно сопровождали два верных стража – волки Гери (Жадный) и Фреки (Прожорливый).
В казахских сказаниях богатырь Коблек уподобляется волку:
- Он разъярился, рассвирипел,
Один-одинешенек богатырь
Скачет, истребляет врагов,
Словно волк, напавши на овец,
Рубит он их на скаку.
Один-одинешенек богатырь
Скачет, истребляет врагов,
Словно волк, напавши на овец,
Рубит он их на скаку.
А в древней хакасской поэме «Албынжи» богатырь точно так же, как Иван-царевич в русской сказке, скачет, оседлав белого волка по имени Ах-Пуур:
- Встанет, Ах-Пуур, Белый волк, перед тобой,
Волк-богатырь, с гривой густой.
Он вместо коня будет тебе.
Он верным помощником будет тебе.
Ах-Пуура не надо седлать,
Сядь на него, он будет стоять.
Тогда по затылку потри шаром,
Тронется волк по простору бегом.
Чем ты сильнее будешь тереть,
Тем он быстрее будет лететь.
С ним никакого не надо коня.
Волк-богатырь, с гривой густой.
Он вместо коня будет тебе.
Он верным помощником будет тебе.
Ах-Пуура не надо седлать,
Сядь на него, он будет стоять.
Тогда по затылку потри шаром,
Тронется волк по простору бегом.
Чем ты сильнее будешь тереть,
Тем он быстрее будет лететь.
С ним никакого не надо коня.
Возможно, что именно наши предки, жившие на огромных евразийских просторах, были тем связующим звеном между Западом и Востоком, мостом между арийским и тюркскими мирами, по которому передавались мифы о волках-прародителях.
Во всяком случае, все как западные, так и восточные предания о волках нашли свое отражение в русском эпосе. Самый известный у нас Волк – герой сказки «Об Иван-царевиче, Жар-птице и Сером волке», ведь только благодаря его мудрости Ивану-царевичу удается совершить подвиги да и остаться в живых. Знакомство начинается с того, что Волк съедает коня Ивана и предлагает себя в качестве ездового животного: «Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты пеш изнурился; жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?» Иван-царевич сказал серому волку, куды ему ехать надобно; и серый волк помчался с ним пуще коня…»
Причем, гибель коня происходит вовсе не по вине Волка – царевич сам избирает тот путь, на котором того ожидала неминуемая гибель: «… В чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти слова: «Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется». Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня».
Читая сказку, увлекаясь ее сюжетом, мы, вслед за Иваном-царевичем, отчего-то не удивляемся не только тому, что Волк разговаривает человечьим голосом, но и умению Серого оборачиваться …в королевну Елену: « Серый волк …ударился о сыру землю — и стал прекрасною королевною Еленою, так что никак и узнать нельзя, чтоб то не она была».
Во всех делах Волк куда прозорливее Ивана, знает секреты волшебных предметов, да вот толку от его советов не много: царевич все делает по-своему и потому не раз оказывается в трудном положении. Не говоря уж о смерти от рук братьев, Василия и Дмитриями тут тоже Волк приходит ему на помощь: «Иван-царевич лежал мертв на том месте ровно тридцать дней, и в то время набежал на него серый волк и узнал по духу Ивана-царевича. Захотел помочь ему — оживить, да не знал, как это сделать. В то самое время увидел серый волк одного ворона и двух воронят, которые летали над трупом и хотели спуститься на землю и наесться мяса Ивана-царевича. Серый волк спрятался за куст, и как скоро воронята спустились на землю и начали есть тело Ивана-царевича, он выскочил из-за куста, схватил одного вороненка и хотел было разорвать его надвое. Тогда ворон спустился на землю, сел поодаль от серого волка и сказал ему: «Ох ты гой еси, серый волк! Не трогай моего младого детища; ведь он тебе ничего не сделал». — «Слушай, ворон воронович! — молвил серый волк. — Я твоего детища не трону и отпущу здрава и невредима, когда ты мне сослужишь службу: слетаешь за тридевять земель, в тридесятое государство, и принесешь мне мертвой и живой воды». На то ворон воронович сказал серому волку: «Я тебе службу эту сослужу, только не тронь ничем моего сына». Выговоря эти слова, ворон полетел и скоро скрылся из виду. На третий день ворон прилетел и принес с собой два пузырька: в одном — живая вода, в другом — мертвая, и отдал те пузырьки серому волку. Серый волк взял пузырьки, разорвал вороненка надвое, спрыснул его мертвою водою — и тот вороненок сросся, спрыснул живою водою — вороненок встрепенулся и полетел. Потом серый волк спрыснул Ивана-царевича мертвою водою — его тело срослося, спрыснул живою водою — Иван-царевич встал и промолвил: «Ах, куды как я долго спал!» На то сказал ему серый волк: «Да, Иван-царевич, спать бы тебе вечно, кабы не я…»
За съеденного коня Волк полностью расплатился с царевичем и на прощание сказал ему такие слова: «Ну, Иван-царевич, послужил я тебе довольно верою и правдою. Вот на сем месте разорвал я твоего коня надвое, до этого места и довез тебя. Слезай с меня, с серого волка, теперь есть у тебя конь златогривый, так ты сядь на него и поезжай, куда тебе надобно, а я тебе больше не слуга».
Ч — 2-я