lsvsx (lsvsx) wrote,
lsvsx
lsvsx

Category:

Город в эпицентре раздоров князей: почему Москва стала центром русских земель, культуры. Продолжение


Продолжение, начало тут...

Мужание Московского княжества, собирание вокруг него других русских земель и появление на карте мира новой великой державы пришлись на очень трудные времена в истории России.

Русь под ярмом Орды. Большинство русских княжеств утратили независимость. Ярлык на великое княжение утверждается в ханской ставке, что сразу же породило нескончаемую вереницу интриг. Помимо ежегодной обременительной дани частые набеги монгольских карательных отрядов, после чего от только что отстроенных сел и городов вновь оставалось одно пепелище, а уцелевшие после резни люди угонялись в полон. Причем нередко во главе карательного войска стояли русские князья, которые и провоцировали очередной набег.

На первых порах Москва оказалась в эпицентре продолжавшихся княжеских междоусобиц, многократно усиленных теперь, однако, безжалостностью татарских репрессалий. Впервые Москву сожгли и разграбили еще в 1237 году во времена ужасающего Батыева нашествия (рис. 128). Великий погубитель Руси самолично наблюдал за штурмом и агонией города. Ах, если бы этот страшный миг оказался последним! В последующие три века татаромонголы неоднократно сжигали ее новую столицу, непрерывно возрождающуюся, подобно Фениксу из пепла. Последний раз Москва дотла сжигалась уже при Иване Грозном весной 1571 года, когда крымский хан Девлет-Гирей, воспользовавшись российскими неудачами в Ливонской войне, во главе 120-тысячного войска совершил молниеносный набег на Москву. Татары появлялись под стенами Белокаменной настолько регулярно, что две из старых улиц Замоскворечья по сей день прозываются Ордынками: по ним татарская рать двигалась к переправам через реку и знаменитому Крымскому броду (также названному по их имени), где нынче красуется Крымский мост.


Один из самых опустошительных набегов Москва и другие русские города испытали в 1292 году. И это был как раз тот случай, когда татар на Русь привели сами же русские князья. К вящему позору возглавил их третий сын Александра Невского и старший брат московского князя Даниила — Андрей Городецкий. Поссорившись с другим своим братом — Дмитрием Пересяславским, он не нашел ничего лучшего как решить обычную семейную дрязгу с помощью Орды. Хана Тохте долго уговаривать не пришлось, и он дал в помощь Андрею своего брата Дюденя. «Сопровождать» их вызвалась чуть ли не вся орда; и на сей раз ее «прогулка» по Руси во главе с русскими князьями превзошла все ужасы Батыева погрома. Симеоновская летопись сохранила подробности этой «экспедиции»:

«В лето 6801 (1292) бысть в русской земли Дюденева рать на великаго князя Дмитрея Александровичя, и взяша стольныи градъ славныи Володимерь и Суждаль, и Муромъ, Юрьеъ, Переяславль, Коломну, Москву, Можаескъ, Волокъ, Дмитровъ, Углече поле, а всехъ городовъ взяша Татарове 14. Скажем же, каково зло учинися русской земли. <…> Рать же Татарская съ княземъ Андреемъ и Федоромъ, пришедше въ Суждаль, и градъ весь взяша, такоже и Володимерь взяша и церкови пограбиша, дно [пол] чюдное медяное выдраша, и книги, и иконы, и кресты честныя, и сосуды священныя, и всяко узорчие пограбиша, в села и волости, и погосты, и монастыри повоеваша и мнишьскому чину поругашася, попадьи жены оскверниша. Тако потом взяша Юрьевъ, и села и люди, и кони, и скоты, и имение все то пограбиша. <…> И поидоша къ Москве, и Московскаго Данила обольстиша, и тако въехаша въ Москву, исътвориша такоже, якоже и Суждалю и Володимерю, и прочимъ городомъ, и взяша Москву всю и волости, и села…».

Другими словами, русские вместе с татарами творили в Москве такие же гнусности, как повсюду: грабили подчистую церкви, обдирали с них обшивку и до последнего гвоздя пускали на продажу, издевались всячески над священнослужителями, насиловали скопом монахинь и попадей, не говоря уж о прочих. Обычные «прелести» гражданской войны… Интересна, однако, в этом апокалипсическом действе роль московского князя Даниила. Согласно летописцу, татары его «обольстили», то есть обманули. Как именно обманули — про то теперь можно только догадываться. Но подлого обмана и погрома Москвы Даниил татарам не простил.

И здесь летописи, как всегда не слишком щедрые на подробности, преподносят еще одну загадку отечественной истории. В Воскресенской летописи содержится уникальный и исключительный по своему значению факт, который, как ни странно, игнорируется позднейшими историками либо же относится ими к разряду малосущественных или невнятных. Речь идет не больше не меньше как о разгроме большой татарской рати во время похода на Рязань осенью 1300 года. «Одоле князь Данило и много татар изби», — повествует летописец. Официозная Степенная книга, которая, тем не менее, вобрала в себя немало фактов из ныне утраченных первоисточников, детализирует это поразительное известие: «Князь Данила Александрович некогда слыша, яко у града Рязани множество безбожьных татар сбирахуся, и тамо шестова с воиньством своим возбранити устремление варварьское, доньдеже не приидут озлобити отечество его. Переяславля Рязаньскаго множество татар победи и князя рязанского Констянтина изымав на Москву привиде».[20]

Рязанский князь Константин Романович почти пять лет провел в московских застенках и был лично умерщвлен сыном Даниила Юрием, ставшим после смерти отца великим князем. Но сейчас речь пойдет не о бессчетных нескончаемых княжеских распрях, где сильный и хитрый часто стремился, опередив соперника, физически уничтожить слабого и доверчивого. Речь пойдет о разгроме князем Даниилом татарского войска под Рязанью. Теперь можно только догадываться, насколько велико было это войско, какими судьбми оно оказалось на берегах Оки и почему после его позорного разгрома не последовало обычных в таких случаях репрессий со стороны Орды.

Главное же — совсем в другом. Оказывается, формально находясь под пятой Золотой Орды, Русь не переставала оказывать ей организованное сопротивление. Спорадические восстания вспыхивали постоянно, но в битве под Рязанью с обеих сторон участвовали, выражаясь современным языком, регулярные войска, а само побоище, как в те времена выражались летописцы, пусть в самом общем, слабом и зачаточном виде может считаться прологом Куликовской битвы. Хотя бы в психологическом плане. Последнее исключительно важно, ибо опрокидывает заезжанные, доходящие до мазохизма схемы отечественных историков. Например, В.О. Ключевского, следующим образом характеризовавшего татаромонгольское иго:

«Это было одно из тех народных бедствий, которые приносят не только материальное, но и нравственное разорение, надолго повергая народ в мертвенное оцепенение. Люди беспомощно опускали руки, умы теряли всякую бодрость и упругость и безнадежно отдавались своему прискорбному положению, не находя и не ища никакого выхода. Что еще хуже, ужасом отцов, переживших бурю, заражались дети, родившиеся после нее. Мать пугала непокойного ребенка лихим татарином, услышав это злое слово, взрослые растерянно бросались бежать сами не зная куда. Внешняя случайная беда грозила превратиться во внутренний хронический недуг; панический ужас одного поколения мог развиться в народную робость, в черту национального характера».

Русские хроники, казалось бы, подтверждают сказанное. Симеоновская летопись свидетельствует:

«Да еще явится где единъ татаринъ, то мнози наши не смеяхуть противитися ему; аще ли два или три, то мнози руси жены и деты мечюще, на бег обращахуся».

Безусловно, многие находились в состоянии полного оцепенения и парализующего страха. Но закономерности биосферы и ноосферы неизбежно брали свое. Пассионарные очаги и отдельные вспышки русского сопротивления еще были не в состоянии преодолеть мощную пассионарную доминанту большой чужеземной орды. Но время и энергетика родной земли с центром в Москве неумолимо работали на русский народ, его вождей и духовных вдохновителей. Пройдет еще немного времени — и количество неизбежно перейдет в качество. Куликовская битва была не за горами…

* * *
Начальная история Московского княжества, а впоследствии — царства таит великое множество по сей день не разгаданных загадок. Взять, к примеру, вопрос о, так сказать, первоначальном накоплении капитала. Во главе угла данной проблемы — да и в центре ее тоже — по праву стоит одна из самых незаурядных личностей русской истории — великий князь Иван Данилович (Иван I), по прозванию Калита (год рождения неизвестен [хороши же наши летописцы, ничего не скажешь: со смертью отца напутали, а когда родился знаменитый сын, вообще ничего не сообщили!] — умер в 1340) (рис. 129). Кстати, имя матери Ивана Калиты, жены Даниила Александровича, в русских летописях также не сообщается. Быть может, это связано с упомянутой выше легендарной историей о ее супружеской неверности? В таком случае это лишний аргумент в пользу исторической правды, которая подчас в скрытом и иносказательном виде сохраняется в фольклоре.


А еще Калита считается чуть ли не первым Тишайшим российским правителем, хотя кровь при нем на Руси лилась так же обильно, как до него или же после. По данному поводу московские летописцы в один голос отмечали: «Седе на великомъ княженьи великии князь Иоан Даниловичь, и бысть тишина велика христианом по всеи Рускои земли на мънога лета». Приведенный отрывок заимствован из Московского летописного свода конца XV века. Составленный примерно тогда же Рогожский летописец дает более развернутую характеристику ситуации на Русской земле: «…Бысть оттолъ тишина велика 40 леть и пересташа погании воевати Русскую землю и закалат[и] христиан и отдохнуша и упочинуша христиане отъ великыя истомы и многыя тягости и от насилиа татарскаго и бысть оттолъ тишина велика по всеи земли».

Хотя летописец, подобно былинному сказителю, дважды повторился насчет тишины на всей Русской земле, пассаж сей является преувеличением. Тишайшим Ивана Даниловича назвать можно только при очень богатом воображении. Не с его ли молчаливого согласия были зарезаны и обезглавлены тверские соперники — князь Александр Михайлович и его сын Федор? И разве не Калита после убийства тверичами ханского наместника и царевича Шевкала (Чолхана) — более известного из русского фольклора под именем Щелкана Дюдентевича — привел на Русь из Орды пятидесятитысячный карательный отряд и вместе с московской дружиной учинил такой погром в Твери, что в городе несколько лет вообще нельзя было жить? А разорение Ростова Великого и расправа с его населением, замешкавшимся в силу полнейшего обнищания со сбором татарской дани? О «подвигах» посланных Калитой воевод спустя много-много лет с содроганием повествовал со слов очевидцев Епифаний Премудрый в «Житии Сергия Радонежского»:

«И когда они вошли в город Ростов, то принесли великое несчастье в город и всем живущим в нем, и многие гонения в Ростове умножились. И многие из ростовцев москвичам имущество свое поневоле отдавали, а сами вместо этого удары по телам своим с укором получали и с пустыми руками уходили, являя собой образ крайнего бедствия, так как не только имущества лишались, но удары по телу своему получали и со следами побоев печально ходили и терпели это. Да к чему много говорить? Так осмелели в Ростове москвичи, что и самого градоначальника, старейшего боярина ростовского, по имени Аверкий, повесили вниз головой, и подняли на него руки свои, и оставили, надругавшись. И страх великий объял всех, кто видел и слышал это, — не только в Ростове, но и во всех окрестностях его».

(Перевод М.Ф. Антоновой и Д.М. Буланина)


О происхождении богатства Ивана Калиты, а следовательно — и могущества Московской державы чего только не понаписано. Дескать, и самым прижимистым из всех известных князей был — другого такого вообще трудно сыскать в русской истории: каждую копейку считал, на ветер не бросал, в сундук складывал — истинный прототип пушкинского Скупого рыцаря. И из зависимых от него князей мог выжать последние соки (даже после того, как татары уже выжали вроде бы все без остатка), дабы вовремя доставить положенную дань в Орду и не вызвать гнева великого хана. А то и еще — чего проще: утаивал каким-то непонятным образом хитрющий Калита часть дани, предназначенной для ненасытной Орды (или, как бы сегодня сказали, ловко уходил от налогообложения). В недавние годы из Ивана Калиты пытались сделать даже чуть ли не родоначальника отечественного фермерства: якобы дал он свободу (относительную, разумеется) крестьянам, а те вдохновленные нежданно свалившимся на их голову счастьем, засыпали московские закрома хлебом, а кремлевскую казну — серебром (не чета горбачевско-ельцинскому эксперименту по созданию российских фермерских хозяйств, который обернулся для страны полным крахом и дополнительными бедами). А то вот еще экстравагантная гипотеза: оказывается, после разгрома Филиппом Красивым (при содействии Папы Римского) ордена тамплиеров в 1310 году и поголовного истребления его членов некоторые рыцари уцелели и бежали во владения Московской Руси, где правил в то время Иван Калита. И не просто бежали, но и прихватили с собой часть несметных сокровищ ордена, которые и стали основой таинственных богатств великого князя.

Не учитывается (хотя и постоянно упоминается) только один интересный источник, упомянутый в летописях, — так называемое «закамское серебро». В Новгородской первой летописи младшего извода читаем: «В лето 6840 [1332 год] <…> великыи князь Иванъ прииде из Орды и възверже гневъ на Новъград, прося у них серебра закамьское…». Конфликт был с трудом улажен. После внушительной демонстрации силы, в ходе которой воеводы Калиты захватили Торжок и Бежецк, новгородцы предпочли уступить. Точно так же в свое время откупились они с помощью «бесчисленного множества даров» (в Никоновской летописи данная формулировка приведена дважды) от карательной орды Дюдени, того самого ханского брата, что спалил дотла и ограбил четырнадцать городов Северо-Восточной Руси, включая Москву. Не приходится сомневаться, что львиную долю сих бесчисленных даров составляло неисчерпаемое «серебро закамское». Так что же оно, в таком случае, есть на самом деле? (В Воскресенской летописи написано несколько по-иному — «сребро Закаменьское», но это мало что меняет, ибо переносит местонахождение «серебра» в Югорскую землю, то есть в Северное Приобье, за Урал: Уральские горы в старину именовались Камнем, поэтому «Закаменьское» означает «Зауральское»).

В Новгородской первой летописи приведен и известный рассказ о походе новгородцев в Югру, то есть в то самое Закамье, откуда поступало к ним «закамское серебро»:

«[1193 г.]… В то же лето пошла из Новгорода к Югру рать с воеводой Ядреем. И пришли в Югру, и взяли город, и пришли к другому городу. И заперлись [югричи] в городе, и стояли [новгородцы] под городом 5 недель. И выслала к ним югра [парламентеров], обманом говоря так: мы-де собираем [для вас] серебро и соболей, и иные богатства, поэтому не губите своих смердов и своей дани. Так обманывали их, а сами воинов собирали. И как собрали воинов, то выслали из города к воеводе [приглашение]: „Приходи в город, взяв с собою 12 мужей лучших“. И пошел в город воевода, взяв с собою попа Иванка Легена и иных лучших. Изрубили их [югричи в городе] накануне [праздника] святой Варвары. И выслали [приглашение] вновь, и захватили еще 30 мужей лучших, и тех изрубили, а потом еще 50. После этого сказал Савка князю югорскому: „Если, князь, не убьешь Якова Прокшинича и отпустишь его в Новгород живого, то ему, князь, удастся опять воинов привести сюда и землю твою опустошить“. И повелел [князь] убить его. И сказал Яков [перед смертью] Савке: „Брат, судит тебя Бог и святая София, так как предал ты своих братьев, и встанешь с нами перед Богом, и ответ дашь за кровь нашу“. И после этих слов он был убит. А тот Савка связи поддерживал тайно с князем югорским. Тем временем изнемогли [новгородцы] от голода, поскольку стояли уже 6 недель, поддавшись на обман. А на праздник святого Николы [югричи] сделали вылазку из города и изрубили их всех. И была печаль и беда оставшимся в живых, ибо уцелело их 80 мужей. И не было вестей о них всю зиму в Новгороде…»

Исключительно важное сообщение — по всем параметрам. Одно известие о существовании в северном Приуралье и Приобье неприступной крепости, которую не могла взять новгородская рать, чего стоит. Любопытно, однако: у кого же это югричи собирали серебро? И почему именно собирали? Понять нетрудно: подвластные югричам северные народы выплавкой какого бы то ни было металла не занимались, так как никакими металлургическими навыками вообще не владели. Следовательно, данники именно собирали это загадочное серебро. Где? Почему? Свою версию я уже однажды высказывал — в книге «Загадки Урала и Сибири» (М., 2000). Повторю ее еще раз.

В прошлом восточные сокровища находили на Русском Севере не просто в больших, а в огромных количествах. И есть все основания полагать, что в русских летописях речь идет о великолепной коллекции иранских (главным образом) ювелирных изделий эпохи Сасанидов (III–VII века н. э.) (так называемое сасанидское серебро), хранящейся и экспонируемой ныне в Государственном Эрмитаже. Однако как и почему старинные блюда и кувшины, бокалы и геммы попали из дворцов персидских царей и вельмож сначала на Русский Север, а оттуда в коллекцию Эрмитажа? Знают ли посетители музея, что, прежде чем оказаться на берегах Невы, бесценные сокровища долгое время находились совсем на других берегах — Оби, Вишеры, Колвы, Камы и даже Ледовитого океана (а также прилегающих к ним территорий)? Впрочем, узнать это несложно: подскажут музейные таблички. Но объяснят ли правильно сей парадокс?

В дальнейшем иранского серебра не стало на Русском Севере намного меньше. Оно-то и составило основу личной коллекции Строгановых, которая в конечном итоге незадолго до революции поступила в Эрмитаж. До этого будущие музейные экспонаты находились в Италии, и владельцы их опасались, что разразившаяся Первая мировая война отрежет им путь в Россию. Но и строгановские сокровища — всего лишь малая толика того, что в разное время было обнаружено в приполярных областях. И коллекция Строгановых — когда-то некоронованных королей этих краев — отнюдь не была самой большой. Сибирские и уральские древности собирали все кому не лень, ибо попадались они повсюду. Среди местных любителей старины особенно славилось собрание одного из чердынских купцов по фамилии Алин. Как истинный коллекционер, одержимый навязчивой идеей, он скупал и выменивал восточное серебро где только мог, не жалея никаких денег. Полюбоваться восточными сокровищами стекались обыватели со всей округи, тем более что это доставляло удовольствие тщеславному хозяину. Но в самом начале XX века случился в Чердыни пожар, и дом купца Алина дотла сгорел вместе со всем добром. Сгорело все, кроме серебра, но, увы, оно расплавилось и превратилось в слитки металла. Сколько, как вы думаете, его оказалось по весу? 16 пудов! Сколько же шедевров искусства навсегда было утеряно для будущих поколений!..

Нетерпеливый читатель, наверное, недоумевает: «Позвольте, но каким же образом появилось на Русском Севере такое огромное количество сасанидского серебра, относящегося к династии персидских шахов, переставшей существовать еще в VII веке, почти за 300 лет до принятия христианства на Руси?» Хороший вопрос — ничего не скажешь! Обычно на него отвечают не задумываясь и стереотипно: «Серебряные изделия привозили для обмена на меха, высоко ценившиеся на Востоке, — вот и скопилось его здесь, в Приуралье и Приобье, такое невероятное количество». Быть может, отчасти так и было. Но вот ведь в чем незадача: не сохранилось никаких данных о персидских караванах, груженных серебром, — ни речных, ни сухопутных, — которые бы устремлялись регулярно и на протяжении многих десятилетий (а то и веков) с Юга на Крайний Север. Не сохранилось на сей счет и никаких карт, маршрутных или географических описаний.

Более того, когда арабы низложили династию Сасанидов и включили Иран в Багдадский халифат, они стали активно использовать и давно освоенные персидскими купцами торговые пути. Собственно, и персам, принявшим ислам и ставшим подданными халифа, дорога на Север оставалась открытой. Торговые караваны мусульман по-прежнему следовали по проторенным путям, доходили до столицы Великой Булгарии на Волге, но территории на Севере оставались для них — из-за царящей в тех краях полярной ночи — сплошной Страной Мрака, населенной к тому же свирепыми племенами йаджудж и маджудж. Так что ни о каких проторенных путях на Север арабским путешественникам ничего не было известно, равно как и географам, использовавшим опыт своих персидских предшественников.

Ничего не помнят о восточных гостях и коренные жители Югры — ханты, манси, ненцы, селькупы. В их героическом эпосе, мифологических сказаниях, древних, как сам мир, песнях нет и намека на визиты арабских и, тем более, персидских синдбадов-мореходов, благодаря которым весь Обский и Приуральский Север оказался засеянным, как зубами дракона, серебряными блюдами да кувшинами. Нет, о самих предметах они знали, поскольку постоянно на них натыкались, не знали только ничего об их происхождении и баснословной ценности (иначе давно бы уже нашли сокровищам, валявшимся у них под ногами, достойное применение). Да, использовали вогулы и остяки сасанидское серебро, но отнюдь не по назначению. В лучшем случае превращали его в амулеты, завертывали в холст и прятали от посторонних глаз, в худшем же — превращали в кормушку для скотины (я не утрирую — это документально зафиксированные факты). А случалось еще и так: процарапывали поверх древних рисунков изображения своих божков и духов.

Обычно происхождение закамского серебра объясняется очень просто: югричи, дескать, сами его не добывали, а получали от производителей. Но кто же тогда эти производители? Северные народы металл не выплавляли и металлургических навыков не имели. Обнаруженные повсюду на Урале следы древней добычи и переплавки руды, а также изделия из металла относятся к предшествовавшей древней цивилизации. Но самое главное даже не в этом. Дело в том, что на Урале месторождений серебра нет (в изобилии только медь и железо, не говоря уж о золоте, драгоценных камнях и самоцветах). Ближайшие месторождения серебра находятся на Таймыре, Алтае и в Восточной Сибири (знаменитые каторжные Нерчинские рудники). Древние пути отсюда в Югру просматриваются только гипотетически. Известно, правда, еще месторождение на Печоре, но его освоение началось лишь при Иване III. Поэтому вопрос: «Откуда серебро взялось в Югре?» — остается без ответа; напротив, порождает множество новых вопросов.

В чем же в таком случае разгадка закамского серебра, если принять версию о его сасанидском происхождении? Сасаниды — последняя персидская династия, сохранявшая верность древнейшей зороастрийской религии, уничтоженной в ходе мусульманской экспансии и всесокрушающего арабского нашествия. Древние же иранцы пришли в места своего нынешнего обитания с севера после глобального катаклизма и резкого похолодания (о чем рассказывается в «Географической поэме», включенной в Авесту). Сам основатель зороастризма — пророк Заратуштра, по одной из древнейших версий, также прибыл в Иран с севера, переплыв «великое море». Следовательно, древним иранцам путь на север был известен давно и, как говорится, хорошо обкатан. Хранителями тайного знания в Древней Персии являлись зороастрийские жрецы-маги, которые — как язычники и еретики — были поголовно (и в прямом смысле — физически) уничтожены в ходе утверждения новой религии — ислама. Понятно, что наиболее секретные знания маги унесли вместе с собой в могилу. Потому-то ничего и не досталось мусульманским географам и картографам.

Но остались следы — вещественные и неуничтожимые: то самое сасанидское серебро, которое каждый теперь может увидеть в Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Вопрос, однако, остается все тот же: каким образом это серебро оказалось на севере? А что если последние приверженцы зороастризма пытались спастись, захватив с собой свои сокровища и реликвии, от беспощадных мусульманских сабель и отыскать убежище на своей древней прародине, но застряли где-нибудь в Приобье и Приуралье? Так или иначе в одно прекрасное время Русский Север превратился в арктическое подобие сокровищницы легендарного царя Креза. А Господин Великий Новгород на каком-то этапе прознал про те неисчерпаемые и вполне доступные богатства. И не только прознал, но и на долгие годы (по существу — века) присосался к практически даровому источнику пополнения своей и без того не скудной казны.

Шума особого по данному поводу новгородцы никогда не устраивали, получали по договоренности с приуральскими и приобскими аборигенами изрядную толику серебряной дани, а если те забывали о долге — направляли в Югру карательные отряды, вроде того, про который рассказывает в приведенном выше отрывке летописец. Тайну свою как могли оберегали от чужих завистливых очей, дабы не объявились другие охотники до «закамского серебра». Но, как видно из летописей, нашелся все-таки на новгородских хитрецов московский простец — по имени Иван, по прозванию Калита, — пригрозил богатеньким новгородцам войною и вскорости получил от них все, что требовал: и собственную казну пополнил, и с золото-ордынским ханом Узбеком расплатился.

Как и все выдающиеся москвичи эпохи становления нового царства, Иван Калита получал несомненную пассионарную подпитку. Его ноосферные контакты нашли отражение и в литературе того времени. В летописях, правда, сохранились более чем скупые сведения. Зато интересные факты приведены в «Житии» русского святого — митрополита Петра (год рождения неизвестен — умер в 1326 году), ближайшего сподвижника великого князя. Именно при Калите митрополичья кафедра была переведена из Владимира в Москву, и Петр стал первым московским главой Русской православной церкви. При нем же был заложен Кремлевский Успенский собор.

Так вот, незадолго до близкой кончины митрополита Петра Ивану Калите приснился символический сон — высокая гора с вершиной, покрытой снегом. Хорошо известно, что контакты с ноосферой по большей части происходят во сне. Видение Калиты тем более знаменательно, что он в горных краях отродясь не бывал и снежных вершин никогда не видел. Неудивительно, что князь поделился странным видением со святителем Петром. Тот расшифровал сон следующим образом: «Высокая гора — ты, князь, а снег — я, смиренный, который скоро должен отойти из сей жизни в жизнь вечную». О прочем «Житие» умалчивает. Но и сказанного вполне достаточно, чтобы убедиться в ноосферной насыщенности и предопределенности многотрудного бытия московских властителей.

Окончание следует...
Tags: Славяне Предки Русь
Subscribe

Featured Posts from This Journal

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 0 comments