Варяги и колбяги
В 2009 г. на реке Илес возле Архангельска обнаружена стоянка эпохи мезолита – примерно шестого тысячелетия до нашей эры. Это пока самый древний памятник в низовьях Северной Двины. Ему восемь тысяч лет. На Онежском полуострове в 2009 г. на Вежмозере на живописном мысу удалось найти несколько стоянок эпохи позднего мезолита – примерно 5–6 тысячелетие до нашей эры. На этом полуострове известны стоянки Галдарея и Красная гора, а в 2010 г. обнаружены еще 4–5 новых памятников.
В 2011 г. на реке Индига и реке Мутной найдена стоянка эпохи верхнего палеолита, одна из древнейших стоянок на Севере европейской части России, которая датируется 30–25-м тысячелетиями до нашей эры. Обнаружено также несколько стоянок эпохи раннего металла, в том числе с жилищами полуземляночного типа. На Онежском полуострове зафиксированы два пункта раннего средневековья в районе деревни Летний Наволок. Во время раскопок в Архангельске в Гостином дворе в 2009 г. на площади 76 квадратных метров сделано более 1000 находок, принадлежащих разному времени. Обнаружена серия красноглиняных керамических изразцов, огромное количество курительных трубок, керамики, изделий из кости и дерева. Полученные данные позволили представить беломорскую древнюю культуру более наглядно, в том числе позволили получить новые данные о традициях домостроения. Самой уникальной находкой в Гостиных дворах Архангельска стала золотая голландская монета 1589 г.
Так кто же такие беломорские поморы? Не пора ли отказаться от версии истории, которую вот уже несколько столетий вдалбливают в головы русским (да и не только русским) людям. Не пора ли поставить историю с головы на ноги? Древний летописец писал: "Днепръ бо течеть изъ Воковьского леса . и потечеть на полудни . а Двина изъ того же леса потечет. и идеть на полуночьє . и внидет в море Варяжскоє . ис того же леса потечеть Волга . на въстокъ . и вътечет седьмьюдесятъ жерелъ . в море Хвалискоє . темь же из Руси можеть ити по Волзе . в Болгары . и въ Хвалисы . и на въстокъ доити въ жєребии Симовъ . а по Двине въ Варягы . а изъ Варягъ и до Рима . а Днепръ втечет в Понтескоє море . треми жералы . иже море словеть Рускоє . по нему же оучилъ святыи апостол Андреи братъ Петровъ." (Ипатьевская летопись, 1908). О какой реке Двине писал летописец? Если о Западной Двине, то она течет на запад, а не на полуночье, а если о Северной Двине, то она течет не из Воковського леса. Странная ошибка, не правда ли? Сомневаюсь в том, что это единственная нелепица в древних летописях. А может быть, летописец действительно писал о Северной Двине, по которой можно было приплыть на Белое море в варягы?
Варяги-русь жили по берегам Белого моря и в нижнем течении рек, впадающих в Белое море. Сюда пришли их предки 8–9 тыс. лет назад с северо-востока, пришли вслед за отступающим ледником. Тогда уровень моря был выше современного, и Онежский полуостров тогда был островом – островом русов, о котором писали арабы. Отсюда северные (арктические) мореходы – охотники на морских млекопитающих и рыбаки мигрировали на западное и восточное побережье Скандинавского полуострова и на восточное и южное побережье Балтийского моря, где, обособившись, превратились в этносы норвежцев, шведов и балтов.
Колбяги в летописях, как правило, упоминаются рядом с варягами. В «Русской правде» говорится: "... аже будеть варягъ или колбягъ, то полная видока вывести и идета на ротоу". Для русского права XI в. варяг и колбяг были равны. Но почему-то варяги в летописях записаны в основатели русского государства, а колбяги нет. О них русские летописцы почему-то предпочитали умалчивать.
В этимологическом словаре М. Фасмера колбяги идентифицируются с колбежичами, которых можно было встретить на территории Псковской губернии. По писцовым книгам конца XV века, известен погост «Климецкой в Колбегах», в бассейне реки Сясь вблизи южного берега Ладожского озера. Можно предположить, что колбяги здесь если и не жили, то по крайней мере бывали и собирали дань.
Ботнический залив соединяется с основной частью моря проливом Сёдра-Кваркен между Аландскими островами и берегом Швеции. Площадь Ботнического залива 117 тыс. кв. км, длина 668 км, наибольшая ширина около 240 км, глубина до 112 м в северной части и до 290 м в южной. Здесь очень много шхер. Температура воды в феврале около 0°С, в августе 12–13°С. Залив покрыт льдом с начала ноября до начала июля. Главные порты: Васа, Оулу, Пори (Финляндия), Лулео, Умео (Швеция). Сначала залив назывался Ботническим морем (карта О. Магнуса, 1539 г.), Южная часть залива прежде называлась Шведским морем. Финское название залива – Похьянлахти.
В ледниковый период толщина ледника на месте Ботнического залива составляла около трех километров. Только 14 тыс. лет назад ледник начал деградировать и отступать. Освобождающаяся при этом суша, особенно северное побережье залива, начала воздыматься. За столетие суша поднимается здесь в среднем на 0,9 м и через два тысячелетия поднимется минимум на 150 м, и тогда Ботнический залив станет озером. Когда-то продолжением Финского залива Балтийского моря были Ладожское и Онежское озера. А еще раньше вообще существовал пролив, соединявший Балтийское и Белое моря. Соленость воды в Балтике, а особенно в Ботническом заливе, и теперь очень низкая.
Красными стрелками показаны маршруты передвижения варягов в Белом и Баренцовом морях и на юг от Белого моря и колбягов в Балтийском море и на восток от него. И варягов и колбягов нередко называли русами, под этими названиями они известны в пределах огромного ареала в Восточной Европе.
Колбяги упоминаются и в исландской «Саге об Эгиле Скаллагримссоне», в главе про походы Торольва в Финнмарк. Там пришлые колбяги действовали как викинги, то есть занимались торговлей и грабежом. В скандинавском сочинении XII в. земля кюльфингов (считают, что это тоже колбяги) отождествляется с Гардарикой. В византийских грамотах XI в. в перечислении отрядов наёмников на военной службе империи рядом с варангами указаны кулпинги. Историки не сомневаются, что кулпинги, колбяги и кюльфинги – это один народ.
Так или иначе колбяги – это один из истоков великорусского этноса, сыгравший, как и варяги-русь, в начальной истории Руси организующую роль. Во всяком случае, язык колбягов и язык варягов, вероятно, был сходным, и именно они стали основой современного русского языка.
Колбяги занимали ту же социально-экологическую нишу, что и варяги, но были другим народом. Они были другими территориально, так как жили на южном и юго-восточном побережье Балтийского моря, а вот язык их был похож на варяжский, возможно, они даже сотрудничали друг с другом. Колбягов с запада теснили германцы и датчане, а с юга славяне. Не исключено, что часть их вынуждена была мигрировать на восток в верховья Западной Двины, Днепра и Волги, где смешалась с местным населением (балтами, кривичами) и растворилась, войдя в состав великорусского суперэтноса.
Некоторые исследователи считают колбягов неизвестным племенем норманнов. Но норвежская сага четко определила этническую принадлежность чужаков – кюлфинги (колбяги). Автор не пишет, что Торольв столкнулся с неизвестными ему воинами. Он сразу называет их своим именем – кюлфинги. Следовательно, данный народ был хорошо известен норвежцам. Колбягов (кулфингов, кюльфингов) мы встречаем и в других древнескандинавских источниках. Все они однозначно связывают колбягов с Гардарикой.
Мореходы с южного побережья Балтики – колбяги – могли ходить по всему Балтийскому морю, в том числе и на северный берег Ботнического залива и собирать там дань с саамов. Они могли сталкиваться с норвежцами и с беломорскими варягами-русами.
В норвежской саге сказано, что колбяги пришли в Финнмарк с востока. Но если с востока, то значит, с Белого моря. Но на Белом море ни о каких колбягах никогда речи не было, да и топонимов колбяжских там нет. Возможно, колбяги тогда имели какие-то фактории на восточном берегу Ботнического залива. Тогда действительно в норвежский Финнмарк они могли прийти с востока.
Так что же это за народ – колбяги? Данный этноним встречается в византийских и русских источниках. Гвардия «секироносцев» при императорском дворе Константинополя формировалась не только из варангов (варягов). Были там и абхазы, и сарацины, и болгары, и франки, и инглинги. Но все византийские источники X–XI вв. перечисляли в первых строчках русов, варягов и колбягов: «Если же человек пихнет человека от себя или к себе то (платить) 3 гривны, если выставит двух свидетелей; но если (побитый) будет варяг или колбяг, то (пусть сам) идет к присяге (и этого будет достаточно без свидетелей)».
Данное племя давно привлекает внимание как норманнистов, так и антинорманнистов. И те, и другие понимают, что колбяги внесли значительный вклад в формирование Руси. Колбягов стараются отодвинуть на задворки истории Руси. Официальная история говорит: «Колбяги – народ или социальная группа, проживавшие в X–XII вв. на территории Северо-Восточной Руси и Карелии на границах Новгородских владений. Их этническая принадлежность и область расселения точно не установлены». Часть современных авторов считает, что это было финское или карельское племя. Аргумент один: колбяги зафиксированы в местах проживания финно-угорских племён. Но ведь на территориях проживания финно-угорских племён также зафиксированы русские и варяги. Д.А. Мачинский считал, что колбяги – это этно-социальная группа, «сплавившаяся из пришлых скандинавов, из приладожских (и иных) финнов, из потомков полиэтничной волховско-сясьской “руси” и занятая сельским хозяйством, промыслами, сбором дани, торговлей и службой в византийских и русских войсках». Но если считается, что Рюрик привел свой «скандинавский» народ «варягов-русь» в 862 г., а в это же время «этносоциальная группа» колбягов сражалась в Заполярье с норманнами, то не очень ли быстро они «сплавились»? Что-то тут опять не сходится.
Известно, что на территории теперешней Псковской области еще в XIX в. жила этническая группа, называемая колбежичами. Об этом можно прочитать в энциклопедических и толковых словарях того времени. Реки с названием "Колба" есть в Вологодской, Новгородской, Ярославской областях; а селения Колбяги, Колбежичи, Колбино, Колбеки, Колобовка есть в Псковской, Ленинградской, Вологодской, Воронежской, Кировской, Костромской, Ивановской областях, в Эстонии, в Пермском крае и во многих других областях России. По этим названиям можно представить былое широкое расселение колбягов в Восточной Европе. Древние источники сообщают, что колбяги и мурдасы объединились в народ, известный нам ныне как вятичи. Как, например, объяснить наличие «колбягских» топонимов в Литве, Тамбовской области и в Белоруссии? Колбяги, по всей вероятности, – какой-то древний этнос, давно растворившийся в великорусском суперэтносе. При этом колбяги были этносом, родственным варягам-русам, и говорили они, вероятно, на близких языках. Так откуда же произошли колбяги?
Я думаю, что колбяги были древними балтийскими поморами, предки которых 4–5 тыс. лет назад мигрировали с Белого моря вдоль восточного побережья Балтийского моря и расселились до южного берега Балтийского моря. Часть этого народа могла широко расселиться по рекам Восточной Европы и осесть в бассейне Западной Двины и Волги. На южном берегу Балтики есть старинный город Колобжег, этот город существовал ещё при польском князе Мешко Первом в Х в. До сих пор язык балтийских поморов отличается от польского языка и больше, чем польский, похож на русский. Город Колобжег находится всего в 80 км от того места, где стоял город Волин. Древнебулгарская летопись «Гази-Барадж тарихы» рассказывает о славянах, заселивших Северо-Восточную Русь, и называет их галичанами (галиджийцами), волинцами (балынцами) и колбягами (кулбаками).
Колбяги жили на южном берегу Балтийского моря и в IX–X вв. говорили на диалекте русского языка. Названия их городов (Двирзино, Грибово, Карчино, Джоново, Богучино, Срамница, Дыгово, Харзино, Бизево, и др.) даже сегодня звучат совсем по-русски. Этот этнос был родственен варягам-руси с Белого моря. Возможно, их предки пришли сюда именно с Белого моря, мигрируя на юг вдоль восточного берега Балтийского моря. Так же как и варяги, колбяги были отважными мореходами, и на своих судах добирались до самых дальних уголков Ботнического залива, облагая данью местных жителей, торгуя с ними, а порой и грабя их.
В Гнездове (древний город в 10 км от Смоленска – предшественник Смоленска) было обнаружено около 4 тысяч курганов. Ни в Старой Ладоге, ни в Киеве, ни в Новгороде, ни в каком другом месте с обширным населением и долгой историей ничего подобного не было. Своего расцвета Гнездово достигло в середине и во второй половине X века.
Кривичи – самая большая этническая общность на просторах лесной зоны Восточной Европы, занимавшая огромную территорию от Верхнего Понеманья на западе, до Костромского и Ярославского Поволжья на востоке, от Псковского озера на севере, до верховьев Сожа и Десны на юге. Летопись сообщает, что кривичи «седять на верхъ Волги, и на верхъ Двины и на верхъ Днепра, их же градъ есть Смоленескъ». Длинные курганы на этой территории многие из исследователей связывают с предками кривичей. Сегодня, в свете новых археологических материалов, археологи отмечают четкую связь культуры длинных курганов севера Беларуси с местными памятниками III–IV вв., а ряд общих черт витебских и псковских длинных курганов позволяет проследить движение носителей этой культуры с территории теперешней северной Беларуси на Псковщину, Новгородчину и в Тверскую землю. Ставится под сомнение славянское происхождение кривичей, их тоже относят к балтам – циркумбалтийской суперэтнической общности. И. Ляпушкин утверждал, что «к VIII–IX вв. вся область Верхнего Поднепровья и прилегающих к ней районов до верховьев Оки на востоке и до Немана на западе, от границы лесостепи на юге и до бассейна Западной Двины на севере, была занята балтскими племенами».
Славянскому этапу кривичской истории предшествовал длительный балтский, причем как в языке, так и в материальной культуре. Это мнение подтверждается существованием в XII–XIII вв. на южной окраине Полоцкой земли множества балтских поселений, отождествляемых русскими летописцами с «литвой». Славянизация кривичей преимущественно была языковой, главными центрами «смешения» кривичей и полиэтничной руси, которая говорила на русском языке, были города, откуда шли сильные ассимиляционных импульсы, поддерживаемые церковью и определенными кругами тогдашней политической элиты. Русский язык становился языком межэтнического общения. При этом генетически кривичи продолжали оставаться балтами с очень незначительной примесью славянских генов.
Гнёздово – это поселение, в жизни которого большое место, по всей вероятности, занимали выходцы с южного побережья Балтийского моря – русскоязычные колбяги, именно Гнездово и было тогда центром формирования «древнерусского колбяжского» населения Смоленской области. Подобными центрами, видимо, были Полоцк, Псков и другие города западной Руси. Культура длинных курганов как реликтовое явление прослеживается почти в течение всего Х в. в материальной культуре полоцких кривичей. Некогда кривичский племенной язык составлял единый лингвогеографический ареал.
По абсолютным размерам мозгового отдела черепа и лицевого скелета, а также по головному показателю и ширине лица, мазовшане (западные балты), полоцкие кривичи, ятвяги, аукштайты и латгалы объединяются одним комплексом физических черт и в этом приближаются к норвежцам. В результате анализа краниологических материалов нескольких групп по разным признакам, в одном случае обнаруживается сходство смоленских кривичей и земгалов, а во втором близкими друг к другу оказываются обитатели Старой Ладоги, латгалы, дреговичи, радимичи, жамойты, смоленские кривичи и земгалы, что также подтверждает антропологическую связь кривичей и балтов. А вот определенных антропологических следов проникновения славян на территорию обитания кривичей нет. Антропологические исследования подтверждают отсутствие массовых миграций славян на северо-восток, которые могли бы привести к существенному изменению физического типа кривичей. Еще А. Спицын замечал: «Инвентарь смоленских городищ сходен с инвентарём литовских городищ. Можно думать, что этот край в VII–IX вв. был занят литовцами. Но эти городища, где бы они ни были, надо считать кривичскими». Кривичи поклонялись прусско-литовскому божеству Криве. Военная мощь Литвы неоднократно использовалась полоцкими князьями во «внутрирусских» походах в 1156, 1161, 1180, 1198 гг., при борьбе с немецкими рыцарями в 1216 г., а также во внутренних войнах, как, например, князем Володаром Глебовичем, который «не целова хреста» в знак примирения с другими князьями, так как «ходяше под Литвою в лесех».
Историк В.Н. Татищев считал колбягов балтийскими славянами, жителями города Колобжега: „Мню, что сии от града Колберг померанского колбяги названы“. Город Kolobrzeg был основан в X в. на месте древней крепости, именуемой ранее Колобрег ("круглый берег" или "около берега"). Колобряги были главными союзниками вагров, хорошо владели судовождением и были отличными воинами. В отличие от варягов, их основным оружием были не мечи, а копья с толстыми древками – пики. Русская Правда колобрягов считает равными с варягами. В Новгороде колобряги проживали компактно, изначально они были профессиональными стражниками. В IX–X вв. оружие стоило очень дорого, к примеру, хороший шлем мог стоить 5 коров, а меч или щит 3–4 коровы. Новгородцам было выгодней нанять в стражники тех, кто не только имеет оружие, но и профессионально им владеет. Колбяги сопровождали и охраняли сборщиков дани, судей, а в самом Новгороде следили за порядком. В ночное время они обходили, а позже объезжали улицы на конях, выполняя сторожевые функции. Егор Классен переводил слово колбяг как жестянщик, делавший жесть из железных полосок, которые тогда назывались колбягами, а мастера – колбяжниками. В X веке на Руси начинается изготовление кольчатого панциря, который называли кольчугой.
Когда началась христианизация Руси, вокруг варягов и колбягов группировались волхвы – главные противники христианизации. Возможно, колбяги отказывались усмирять приверженцев волхвов или же делали это неохотно. В 1071 г. во время языческого восстания в Новгороде, вызванного убийством волхва князем Глебом Святославичем, мятеж подавлялся дружиной князя без участия колбягов. Видимо, тогда отказались в Новгороде от услуг колбягов, и вольные стражники решили уйти. Христианские иерархи не вспоминали добрыми словами колбягов – упертых язычников, потому и не упоминаются колбяги в летописях и житиях святых.
Но кое-что от колбягов все же осталось. Колбяги жили обособленно, все решения принимали сообща; собираясь на совет, садились в круг. Этот совет у них назывался коло. Кстати, в Польше до сих пор коло означает народное собрание. После принятия решения все брались за руки, тем самым как бы клялись действовать по принятому договору. Отсюда и известное выражение круговая порука. Думаю, что памятью о колбягах является и русская народная сказка "Колобок", который катался по Руси сам по себе.
Колбяги ушли на север, где на побережье Финского залива давно уже существовали их поселения. Еще до прихода Рюрика они обеспечивали охрану южного побережья Балтики, а также Невы и Ладоги при транспортировке в Европу восточного серебра. В истории дружественные связи древней Руси и балтийских поморян все же найти можно. (Использована информация из работы: Аимин Алексей. Колонисты Рюрика. Адрес доступа:
Загадкой теперь становится происхождение ильменских словен. Если кривичи – это балты, и у них мало славянских генов, то как же ухитрились пройти сквозь них славяне и осесть вокруг Ильменя? Однако никто из антропологов и генетиков не проверял, являются ли новгородские словене генетическими славянами. Я теперь в этом сильно сомневаюсь. По крайней мере, свои дома новгородские словене строили не по-славянски, а по-кривичски и финноугорски. Возможно, племя, жившее вокруг озера Ильмень, и называлось "словене", но славянского в нем было очень мало, скорее всего, это было одно из кривичских обрусевших племен.
Да и русский язык на Русь пришел изначально не из Подунавья и Балкан, это был родной язык беломорских варягов-руси и балтийских колбягов, которые говорили на диалектах русского языка, унаследованного ими от русских норманов. Славянизмы в русский язык были привнесены при христианизации Руси, но полностью трансформировать русский арийский язык в славянский церковным иерархам так и не удалось. Сегодня даже можно заметить, что чем ближе к Белому морю, тем меньше в русском языке славянизмов, тем он богаче и красочнее.
Кстати, когда в 1967–1968 гг. мне довелось студентом работать в экспедиции на Валдайской возвышенности в истоках Западной Двины, то общаясь с коренными жителями деревень, я с трудом понимал местное наречие – кривичский русский язык. Тогда мне это показалось очень странным: совсем рядом с Москвой живут, а разговаривают "не по-русски". Например, мы с приятелем спрашивем у хозяйки: "Не слишком ли у них дорогое молоко?", а она нам твечает: "Да нипочем". Удивляемся: "Что, задаром отдаете?". В ответ слышим: "Зачем дикуете? Кто задаром молоко отдает?". Конечно, за несколько месяцев мы привыкли и к местным словечкам, и к особому диалекту, и к необычной структуре фраз. Иногда, общаясь друг с другом, даже сами вворачивали что нибудь на местном языке.
Продолжение следует...