Продолжение, начало тут
Литовцы
Еще один народ, который мы не можем обойти при рассмотрении истории интересующей нас территории – это литовцы, предки которых также заняли земли, освободившиеся при отступании Скандинавского ледника.
Литовцы издавна занимались земледелием, жили деревенскою жизнью. Земледелие у литовцев было архаично: еще долго после принятия христианства они использовали деревянные лемехи вместо железных. Держаться этого обычая литовцев заставляло суеверное уважение к дереву. Некоторые исследователи древней Литвы видят в этом остаток языческого древопоклонения. Предметы труда на всех литовских диалектах (а их несколько, в одной Виленской губернии различаются говоры: трокский, эйшишский, свенцянский) имеют древнейшие корни: lyd, dir, lavk, trak. От этих корней происходит масса названий деревень, местечек. Например, lydimas – расчистка, dirva – пашня, dirbu –делаю, darbas – работа, lavkas – поле, trakas – заросли на возвышенных местах. Древнейшее употребление этих слов указывает, что земледелие было главным коренным занятием литовцев.
Литовцы разводили много крупного скота. Молоко было их любимым продуктом. Их лошади были малорослые, но чрезвычайно крепки и терпеливы. Издавна они умели приготовлять пиво (alus) и мёд для питья с небольшой примесью хмеля. Крепких напитков литовцы не любили. Знатные на своих пирушках пили из буйволовых рогов, простые – из деревянных сосудов. Литовцы любили поесть. Известно, что своим аппетитом они приводили в ужас аккуратных немцев. Один немецкий писатель XVII в. сравнивает их с волками и утверждает, что они никогда не могут наесться досыта. «Они никогда не веют зерно, – прибавляет при этом писатель, – а мелют полову вместе с зерном, потому что чистый хлеб кажется литовцам легким, как пена. Белый горох они проглатывают целиком. Они поедают волков, лисиц, ворон, сов, сорок и всякую другую мерзость».
Литовские женщины отличались верностью мужьям, трудолюбием, занимались пряжею и тканьем полотен, которые составляли обычную летнюю одежду обоего пола. Зимою одевались в обычные кожухи, покрытые полотном. Грубое сукно на одежде считалось признаком зажиточности. Девушки носили при поясе колокольчики, которые своим звуком давали возможность родителям следить за ними. На голове девушки носили венок или повязку, замужние – шапочку.
Литовцы селились небольшими селами. Древние литовские деревни – это маленькие уединенные поселения. Этим литовцы отличались от славян, которые, напротив, любили общительность. Характерная черта древнего быта литовцев состояла в отсутствии у них городов, центральных пунктов в территории каждого племени. Города появились в Литве не раньше XIII в. Основателями их были большей частью иностранцы.
Первые города литовской Пруссии были построены крестоносцами. В земле жемгалы упоминается город Тервета, укрепленный туземцами уже в ходе их борьбы с ливонским орденом, т. е. в конце XIII столетия. В земле ятвягов единственные существовавшие города были основаны волынскими князьями. На границе собственно Литвы города возводились русскими князьями: Гродна, упоминаемая в летописи под 1128 г, и Новгородок Литовский, основание которого приписывали князю Ярославу. Что же касается собственно литовских городов, то сколько-нибудь точные указания об их основании относятся к середине ХIII столетия.
Жилое помещение у всех литовцев называется «nams», «nums». Прототип литовского «namas» или «numas» состоит из бревенчатого продолговатого сруба, покрытого только крышей из древесной коры, ветвей или соломы. Ни потолка, ни перегородок внутри не было. Широкие двери посреди длинной восточной стены вели людей и домашний скот внутрь дома, который делился посредством жердей на две половины: для людей и для животных. В людской половине, посреди земляного пола была большая яма – очаг, вокруг него сидела семья на краю ямы, опустив в нее ноги, и занималась работой при свете костра. Дым выходил через отверстие в крыше и узкие оконца в стенах. Позже в людской половине очаг заменился печью, у жмудинов печь топилась из скотного отдела дома, а у литовцев с людской. Скотный отдел дома отделялся от сеней глухою стеной.
В домашнем своем быту древние литовцы были очень просты и нетребовательны. Мебель была простая деревянная. Только зажиточные люди спали на мешках, набитых сухой травой или перьями. Хозяин ложился у дверей, а хозяйка близ печи. Они беспрестанно вставали и следили за огнем, чтобы он не погас, и чтобы не сделалось пожара. Обычай требовал, чтобы в избе всегда поддерживался огонь. Один из писателей конца XVII в. так описывает жилище литовцев: «Они живут в жалких, маленьких домишках, которые по большей части состоят из одной курной избы, иногда еще из кладовушки. В избе находится сложенная из больших камней печь, которая сильно накаляется. Около неё вповалку и вперемешку, как попало, спят ночью на полу отец, дед, мать и дети, подостлав под себя разные лохмотья; попадаются изредка и постели. Остальное пространство в избе занимает скот. Построены эти дома из толстых стволов ели, которые снаружи по большей части несколько сглажены, а внутри остаются круглыми. Они сложены так ловко, что ветру никак не удается пробиться внутрь; щели заткнуты мхом. Крыты дома соломой или положенными поперек бревнами».
Как и у славян, у литовцев считалось знаком гостеприимства напоить гостей допьяна. Пили не только взрослые, но и молодые и девицы. Пиво было у литовцев символом дружелюбия и веселости. К празднику делали складчины-братчины и приносили в жертву козла или быка. Осенью в литовских деревнях начиналось веселое время. Зажиточные хозяева убивали бычка или свинью, варил пиво и звали соседей из своей и соседней деревни. Лучшим угощением считалась дичь, за которой мужчины отправлялись в леса.
Важную роль в семейной жизни играли жрецы криве, которые были хранителями и истолкователями древних обычаев, постепенно принявших значение законов. Жрецы бога криве были духовными вождями кривичей, а не жмудинов. Жрецы поддерживали строгую нравственность и жестоко преследовали все, что вело к её нарушению. По законам жрецов прелюбодеяние наказывалось сожжением как мужчин, так и женщин. Находимые теперь в прусских и литовских могилах предметы показывают, что прусские литовские женщины в глубокой древности украшали шеи, уши и руки цепями, кольцами, серьгами, браслетами, а в волосы втыкали согнутые булавки. Издавна известны были между ними чужеземные монеты, служившие тоже для украшений. Баня у литовцев и пруссов считалась удовольствием, ей придавали священное значение. Язычник-литовец ходил в баню в честь своих богов.
Из древней хроники Петра Дюйсбургского видно, что у литовцев существовали народные собрания, или вече. На вече сходились из более или менее отдаленных сторон. Собрание принимало вид верховного собора всей страны. Наследственность не имела особенного значения при замещении вакантного княжеского места. Власть «кунигасов» не доходила до самодержавия. Признаки наследственности власти появились позднее и может быть, были заимствованы у славян. Древнее литовское племя не составляло государства. Оно представляло рассыпанную массу небольших волостей, управлявшихся независимыми вождями, почти без всякой политической связи друг с другом. Однородность языка составляла между различными народами литовского племени связь этнографическую, а не политическую. Однородность религиозного культа служила связью нравственною.
Древнее литовское войско составлялось из добровольцев-охотников, оставлявших свои дома ради защиты отечества от вторжения неприятеля или ради добычи. Пруссы сражались в пешем строю, а литовцы – пешим и конным строем, ятвяги воевали на конях. Одежда воинов состояла из медвежьих шкур. На головах они носили большие войлочные шапки, называемый неромками. На знаменах были изображения богов, а на щитах – изображения людей с медвежьими головами. На литовских знаменах в древности часто изображался скачущий всадник. Кстати, такой же герб в древности был и в Великом Новгороде. Для возбуждения мужества литовцы перед боем играли на трубах, сделанных из буйволовых рогов.
Перед началом военного предприятия литовцы обыкновенно гадали на человеческой жертве. Жертву (пленника) поражали ножом в грудь или шею и наблюдали по истечению его крови удачным или неудачным будет предприятие. Если кровь брызгала фонтаном, это был хороший знак. Если же она струилась медленно – это был знак неудачи, и поход отменялся. На войне употребляли луки, копья, мечи, метательные камни и топоры. Большими луками, которые натягивались посредством кольца, литовцы научились владеть у германцев. Древним народным оружием была дубина с толстым концом. Тактика применялась такая: неожиданное нападение на неприятеля, притворное бегство с целью заманить врага в лес. Осажденных утомляли беспрерывными нападениями. В походе литовцы везли за собою рядами сани или возы и, в случае нужды, делали из них подвижное укрепление. Обычая мазать колеса не было, поэтому при движении литовского обоза на большое расстояние раздавалась дикая колесная музыка. На случай переправы через реку возили с собою в походах лодки, сделанные из зубровых шкур.
С пленниками, особенно с германцами, обращались жестоко. Всякого, кто с ними воевал, считали злодеем и разбойником. Пленников по окончании войны иногда приносили в жертву, особенно знатнейших. Остальных убивали или обращали в неволю. Взятый в плен считался скорее вещью, чем человеком. С русскими и поляками обращались милостивее. По окончании войны возвращавшихся с победою приветствовали женщины и девицы, пели песни и били в ладоши. Так был встречен Ольгерд в 1361 году по возвращении из под Москвы. Подобный обычай был у гуннов при Аттиле. Неудача на войне наказывалась выражениями всеобщего презрения. Бежавших с поля битвы казнили смертью. У литовцев был даже обычай самоубийства в случае проигрыша сражения. Вообще литовцы-язычники не очень дорожили жизнью. Самоубийство было у них делом вовсе не предосудительным. Нередко жены убивали себя, потеряв мужей, павших в сражении. Древний литовец глубоко верил в загробную жизнь и с нескрываемым равнодушием относился к настоящей.
В древней Литве не было крепостей и замков. С приближением неприятеля литовцы без сожаления сжигали свои хижины и скрывались в леса. Только в середине XIII в у литовцев появились вожди и государственные правители. Литовцы поздно были обращены в христианство – в 1387 г., а жмудь крестили только в 1417 г. Крещение части княжеской верхушки кричивей из рода Гедиминовичей прошло по католическому чину, а православное христианство константинопольского чина на территории Литвы существовало со времён похода на эти земли Ярослава Мудрого в XI в. Переход литовцев в католическое христианство не сопровождался в народе переменой его убеждений и долгое время носил совершенно фиктивный характер. Принимая христианство, литовцы не отказывались и от языческих воззрений. Ни у одного из народов России не было столько равнодушия к христианству и верности языческому культу, как у литовцев. Вот что писал о своем народе в 1587 г. епископ жмудский: «В наибольшей части моего епископства нет никого, кто бы хоть раз в жизни исповедовался, никого, кто бы хоть раз причащался, никого, кто знал бы молитву или знак св. креста, кто имел бы какое-нибудь понятие о таинствах веры. Довольствуются одним: мы не лютеры, в пятницу мяса не едим; повсюду приносят жертвы громам; чтут ужей, почитают дубы за святых, угощают души умерших, и еще много таких странностей, злость и невежество не признают за грехи».
Этнографическое описание литовцев показывает, что этот этнос относится к древнему балтийскому суперэтносу, который сформировался по мере отступания Скандинавского ледника на юго-западном берегу образующегося Балтийского моря. Кривичи были одной из ветвей балтского суперэтноса, близкого к литовцам, и давно были соседями славян и финнов.
Гардарика – Галиджия – Новгородская республика
По всей вероятности, именно государство кривичей у шведов и норвежцев было известно как Гардарика, а у волжских булгар как Галиджия. Именно оно было и той Новгородской республикой, о которой сообщают русские летописи. Подтверждением тому является приверженность жителей этого государства вечевой форме правления, и отсутствие прочной вертикали власти, а также постоянная тенденции новгородской знати сдружиться то с Литвой, то со Швецией, то с Польшей.
Исидор Шараневич в книге «История Галицко-Володимерской Руси от древнейших времен до 1453 г.», изданной в г. Львове в 1863 г. выделял три периода в истории этих земель: 1 – до основания русской державы в Новгородеи далее от времени основания русской державы в 862 г. до создания удельных княжеств на берегах Днестра и Сана - до съезда в г. Любече в 1097 г.; 2 – от съезда в г. Любече до слияния княжеств на Днестре и Сане в одно большое княжество Перемышльско-Галицкое в 1125 г. и от того времени до пресечения династии Ростиславичей, до основания удельного княжества Володимерского; 3 – история Галицкого и Володимерского княжества от их объединения Романом и до пресечения этой династии в 1337 г. Князь Володимерско-Галицкий Роман во время нашествия татаро-монголов, надеясь на помощь западных стран в борьбе за независимость своего княжества, придерживался западноевропейской ориентации, за что получил даже от Папы Римского титул короля русов. Тогда всех королей в католической Европе назначал Папа Римский.
Другой князь русов Александр Невский в то же время не верил в помощь западных стран и заключил договор с татаро-монголами. В итоге его государство не пресеклось, а выросло в Московскую Русь и в Россию. Королевство же Романа - Русь Галицкую уже к концу XIV в. западные государства раздербанили и разделили между собой. Могила князя-короля Романа находится в Полше, часть Галицкой Руси принадлежит современной Украине, а часть Венгрии и Румынии. Возможно Галиция некогда занимала территорию значительно большую, чем считает официальная история, и северным пределом ее были земли Псковщины и Новгородчины - река Нева и южный берег Ладожского озера. Может быть Галиджия булгарской летописи и Галиция это одно государство? А после гибели прикарпатской части Галиции ее северная часть все же сохранилась, трансформировавшись в Земли Великого Новгорода и Пскова?
Исидор Шараневич считал, что в V в. до н.э. на территории будущей Галицко-Волынской Руси обитали скифы пахари, которые находились в подчинении у скифов кочевников (царских скифов). Скифы пахари были предками славян и греки называли их сколотами. После распада державы скифов, на земли сколотов с запада пришли кельты, которых в III в. до н.э.потеснили восточные этносы сарматского корня - бастарны и роксоланы. Сарматы в то время защищали сколотов от даков (с юга) и от готов (с севера). На протяжении целого тысячелетия с V в. д.н.э. по V в. н.э. по территории Галицко-Волынской Руси прокатилось несколько этнических волн. Славян сколотов с их прародины на Дунае сначала потеснили на север в Карпаты римляне и кельты, затем готы и гунны. Славяне, теснимые ими, отчасти уходили на север в Карпаты, вниз по Висле и на Днепр, частично смешивались с захватчиками. Гунны, германцы (готы), авары, болгары и хазары теснили славян в пограничных районах некогда обширных славянских земель вплоть до VIII в. В VI в. славянские племена, обитавшие в древней скифии и в Дакии назывались антами и славянами. В VIII и IX вв. славянские народы образовали три державы: 1 - на территории Чехии, Моравии и большей части Панонии была основана держава Святополком; 2 – держава ляхов (поляков) была основана около 840 г.; 3 – славянская держава в Галиции, вероятно, была создана в 862-866 гг. В это время хазары покорили полян, вятичей и радимичей, которые выплачивали им ежегодную дань, авары же, кочующие по Дунаю, сделали своими подданными дулебов и угличей.
Норманы-варяги покорили кривичей, весь, корелу в районе Ладоги, Белозера и Ильменя и тоже стали собирать дань с покоренных племен. Вскоре они отбили у слабеющей Хазарии племена полян, вятичей и радимичей и те стали платить дань варягам-русам, а на Днепре в Кыеве варяги-русы устроили столицу своего рыхлого государства - Киевской Руси, едва просуществовавшего 200 лет и распавшегося на удельные враждующие между собой княжества.
Поездки на Русь у шведских и норвежских викингов в VIII-XII вв. считались подвигами. Если бы им действительно принадлежала на Руси политическая, управленческая и военная власть, то тогда эти поездки по Восточному Пути не представляли бы для них большого труда и не считались бы подвигами. Варяги и колбяги не были ни шведами, ни норвежцами, ни датчанами. Варяги - беломорские мореходы хорошо варили соль из морской воды на берегах Белого моря, а колбяги имели множество городов на южном берегу Балтийского моря и тоже были не плохими мореходами. Но в то время уважались не только варщики соли, но и варщики железа, меди, бронзы, серебра. Это много позже их стали называть металлургами, а тогда просто по-русски называли варягами. Все эти ремесла тогда считались высокими передовыми технологиями, и обеспечивали мощь, силу и богатство роду, княжеству и государству. Ясно, что эти люди отличались смекалкой, точным взглядом, внешним и внутренним порядком, организаторскими и управленческими способностями. Все эти способности выделяли варщиков из общей среды, делали их уважаемыми и давали им основания заниматься вопросами управления также и на уровне рода и княжества. С происхождением названия "колбяги" предстоит еще долго разбираться, но то, что это название связано с коло – кругом, это несомненно.
В норвежской «Саге об Олаве Святом» сказано: "Одного человека звали Гудлейк Гардский. Он был родом из Агдира. Он был великим мореходом и купцом, богатым человеком, и совершал торговые поездки в разные страны. Он часто плавал на восток в Гардарики, и был он по этой причине прозван Гудлейк Гардский. В ту весну Гудлейк снарядил свой корабль и собрался отправиться летом на восток в Гарды. Конунг Олав послал ему слово, что он хочет встретиться с ним. И когда Гудлейк приехал к нему, говорит ему конунг, что он хочет вступить с ним в товарищество, попросил его купить себе те ценные вещи, которые трудно достать в Норвегии. Гудлейк говорит, что все будет так, как прикажет конунг. Тогда конунг повелел выдать ему столько денет, сколько ему кажется необходимым. Отправился Гудлейк летом по Восточному пути. Они стояли некоторое время у Готланда. Гудлейк отправился летом по Восточному пути в Хольмгард и купил там драгоценные ткани, которые, он думал, пойдут конунгу на торжественные одежды, а также дорогие меха и роскошную столовую утварь. Осенью, когда Гудлейк плыл с востока, был встречный ветер, и они очень долго стояли у Эланда."
В русских письменных источниках отсутствуют какие-либо сведения об отношениях с Норвегией вплоть до XIV в. (Шаскольский, 1970). Но информацию саг подтверждают, например, нумизматические данные. В Норвегии найдены клады с саманидским серебром и византийскими монетами X–XI вв, с куфическими дирхемами XI в., которые могли поступать сюда благодаря русско-норвежским торговым контактам. Поездки норвежцев по Балтийскому морю в русские земли с торговыми целями продолжались и после „эпохи викингов“ – в XII и XIII вв.» (Шаскольский, 1970). В летнее время на рынок в Хольмгард приезжало «много людей из многих стран», в том числе норвежцев и шведов. Здесь купцы покупали «драгоценные ткани», «дорогие меха», «роскошную столовую утварь». Драгоценные ткани фигурируют и в договоре Руси с Византией, заключенном в 944 г. Кроме византийских тканей, на Русь поступали восточные ткани, привозимые купцами с юга и юго-востока – из Булгар (Новосельцев, Пашуто, 1967). Их находки отмечены и на Скандинавском полуострове (Gejer, 1938).
Весьма характерным предметом русского экспорта IX в. были меха. Русские меха были хорошо известны в Византии, Германии, Франции, Англии, а также в Хорезме (Новосельцев, Пашуто, 1967). Бьёрн из Холмгарда привозил «лучшую пушнину, чем многие другие купцы».
По пути на Русь норвежские купцы «стояли некоторое время у Готланда». Готланд на торговых путях Балтики тогда играл очень важную роль. В раннем и позднем средневековье этот остров являлся средоточием международной торговли и как бы промежуточным пунктом на торговых путях, пересекавших Балтийское море. Германские купцы, отправляясь в Восточную Прибалтику и на Русь, непременно посещали Готланд (Goetz, 1922). На Готланде найдены клады восточных монет, попавших туда из Арабского халифата через Русь.
В другой саге рассказывается о немирье «между Свейном, сыном Альвивы, и конунгом Ярицлейвом, так как конунг Ярицлейв считал, что норвежцы изменили своему конунгу Олаву Святому». Отправляясь по Восточному пути (на Русь), богатые купцы Карл и Бьёрн сочли свою поездку «небезопасной». Когда они на Руси остановились в большом торговом городе, то жители, узнав, что они норвежцы, не захотели с ними торговать и «собирались на них напасть». Карл увидев, что положение осложняется, отправился к Ярицлейву, сидевшему в Холмгарде, но тот «велел схватить его и тотчас заковать». Освободил Ярицлейв Карла лишь по совету жившего у него при дворе Магнуса – сына Олава Святого. Произошло это во второй трети XI в. (после смерти Олава в 1030 г.). Центр торговли драгоценными русскими мехами тогда был хорошо известным всей средневековой Европе. Вроде бы все тут ясно. Но не ясно одно – где находился этот самый Холмгард? Отождествить Холмгард и Новгород на Ильмене я, например, не могу, так как очень тяжело в Новгород на Ильмене добираться и с Волги и с Днепра. Я специально изучил все волоковые пути к Новгороду на Ильмене и понял, что быть важнейшим торговым центром Руси в то время он не мог. Из Балтии на Днепр было проще попадать по Западной Двине или Неману (через Смоленск). А из средней Волги в Прибалтику тоже легче было ходить через Белое озеро и Ладогу – по Тихвинской водной системе, или из верховьев Волги сразу в верховья Западной Двины и по ней в Балтийское море.
Поэтому вопрос о том, где находилась столица Гардарики-Галиджии остается открытым. Вероятность, что это был Новгород на Ильмене, очень мала. Претендовать на эту роль могут Галич, Владимир Волынский, Псков, Смоленск-Гледен, Старая Ладога.
О рюриковом пути в Скандинавию
В булгарской летописи Мохаммед-Амина «Праведный путь, или благочестивые деяния булгарских шейхов» есть сведения о том, что путь из Баренцова моря вокруг Скандинавского полуострова в Балтику открыл русский князь Рорик. Сомнения историков насчет этой летописи связаны исключительно с тем, что данный факт никак не вяжется с принятой ими моделью древнерусской истории. Булгарские летописцы повествуют, что Аскольд убил в 870 году князя Дира и стал главным князем на Руси. Это косвенно подтверждается и Псковской 2-ой летописью, согласно которой Рорик назван третьим русским князем, а Аскольд первым. Кроме того, согласно булгарским летописцам, Аскольд был вассалом и союзником Хазарии. Приблизительно в это же время Аскольд поставил Рорика наместником в Джире (так называли тогда Ростов в булгарской летописи). Но Рорик тут же переметнулся к волжским булгарам, противостоящим в то время хазарам. Булгары за это объявили Рорика князем Джирской (Ростовской) земли. Но выход к Балтийскому морю тогда оставался под властью Аскольда и для Рорика был закрыт.
Мохаммед-Амин пишет в своей летописи: «Однажды Айхи был по торговым делам в Джире (Ростове) и встретился с Рориком. Рорик с сожалением заметил, что купец привез ему отличный товар, но он не может провезти его в Садум (Прибалтику) и Альман (Германия) из-за закрытия галиджийцами пути к Артан-дингезе (Балтийское море). Тогда Айхи сказал, что море есть и в Бийсу (Печоре) и по нему можно попытаться добраться до Садума. Тогда Рорик взял человек 150 из своих воинов и отправился с ними на реку Бийсу (Печору). Там они заготовили лес, из которого весной сделали корабли и летом вышли на них в море. Они добрались до Садума и затем вернулись этим же путем обратно, сделав его постоянным. А путь от Идели (Камы) в Бийсу (Печору) и дальше в Садум (Прибалтику) был очень тяжел и опасен. Так, если купец добирался до Садума за один сезон, то он не успевал вернуться в тот же сезон обратно, ибо льды закрывали море. Он ждал следующего лета, чтобы на кораблях вновь плыть из Садума в Бийсу».
Пояснения: Джир – это Ростов; Артан-дингезе – Балтийское море; Садум – Прибалтика; Альман – территории, заселённые германскими народами; галиджийцы – новгородцы (возможно, колбяги); Бий-су – река Печора; Идель – река Кама. Другими словами, булгарский автор утверждает, что князь Джира Рорик, чтобы не терять доход от продажи своих товаров в Западной Европе, открыл путь туда вокруг Скандинавского полуострова. Есть целый ряд сведений, которые косвенно подтверждают информацию булгарского летописца. В частности, такими подтверждениями являются географические названия, дожившие до наших дней. Да и почему мы безоговорочно верим только русским летописцам и не верим булгарским? Вряд ли булгарские летописцы были менее сведующими и более лживыми, чем русские.
Как известно, Рорик был варягом. Скандинавы и византийцы называли варягов «верингами» и «варангами». При плавании из Западной Европы вокруг Скандинавии удобнее всего зимовать при возвращении в Джир (Ростов) где-то в районе теперешнего Мурманска. Именно этот факт отмечал булгарский летописец, говоря, что возвращаясь из Прибалтики (Садума), Рорик вынужден был ждать, когда растают льды и освободится путь домой. Естественно, что в месте зимовки купцы должны были соорудить факторию. Белое и Баренцево моря, как известно, замерзают. Мурманск – это крайняя удобная бухта, где Гольфстрим не позволяет морской воде застыть даже зимой. Внимательно изучив карту, мы видим, что перед самой границей льдов Северного Ледовитого океана, в 100 км от современного Мурманска, есть незамерзающий залив, который называется «Варангерфьорд» (залив Варягов). Мало того, и полуостров, омываемый этим заливом, называется Варангер. Древний населённый пункт, созданный купцами, ожидавшими навигацию, существует поныне и называется Варангерборн. Его можно найти не только в современных атласах, но и на картах средневековых географов.
Данный населённый пункт к 1745 г. был потерян Россией. Поэтому западный картограф, не знакомый с историей возникновения Варяжска, исказил его название, думая, что оно иностранное. Полуостров, который норвежцы называют Варангер, вплоть до ХХ века носил и другое название. На карте Скандинавии, выпущенной в 1920 г. Лондонским Географическим институтом, полуостров Варангер назван Варяг-нярга. «Нярга» по-саамски означает полуостров (мыс). Топоним этот однозначно говорит о присутствии в данных местах варягов. Варяги здесь были, и были давненько, так как русские летописи, написанные не ранее XII в., их уже как этнос этого времени не упоминают.
Вполне можно сказать, что Киркенес – это русский город на северо-востоке Норвегии. В городе около 10% русскоязычного населения. В воскресенье город пуст, как и все норвежские города, но как-то неуловимо чувствуется близость России. Это чувство усиливают вывески на русском языке, газоны и обочины, заросшие сорняком, латаный асфальт и песок на дороге. После выезда из города попадаются плакаты на русском языке о запрете остановок и фотосъемки.
Варяги-русь бывали в этих местах в 870–890 гг. Именно об этом времени – о морском торговом походе Рорика сообщает булгарская летопись. Согласно сведениям «Саги об Эгиле», первые походы на север Скандинавии норвежцев тоже совершились в указанный отрезок времени, и если бы в это же время на этой территории не появились русские, то русско-норвежская граница сегодня проходила бы гораздо восточнее современного рубежа. И наоборот, если бы русские появились на севере Скандинавии задолго до норвежцев, они бы смогли продвинуться гораздо дальше на запад от современной границы.
Обратите внимание на то, как много городов в XVI в. было в Северной Руси (карта справа). Не был пуст и необитаем этот край. Но почему-то историки упорно не хотят обращать на это внимание. А ведь и по размерам Беломорье (протяженность его береговой линии) не уступает протяженности южной Балтики. Русские летописи о древнем и средневековом Хольмгарде молчат. Историки считают, что Новгород на Ильмене и Хольмгард, упоминаемый в норвежских сагах, – это один город, только скандинавы в своих сагах почему то его называли по-своему, а русские монахи по-своему. Согласно летописям, Новгород на Ильмене возник не ранее середины IX в., а исторические хроники Дании указывают на то, что Хольмгард существовал уже в V в., скандинавские саги уверенно отмечают существование Хольмгарда в начале VIII в. Исторические хроники Норвегии говорят о Хольмгарде как о родине многих правящих династий в глубокой древности, начиная со II в. Но на месте Новгорода на Ильмене крупного поселения того времени не обнаружено.
Некоторые историки пытались смотреть на Новгород и Хольмгард как на разные города вопреки существующей традиции (Е.Н. Мельникова, 1986:. В «Саге об Олаве Святом» Holmgard назван крупным «торговым городом». В саге о Бьёрне сообщается, что «он был великим путешественником (хольмгардсфари) и купцом. Он часто плавал по Восточному пути и привозил лучшую пушнину, чем многие другие купцы». Астрид на Русь отправился в Гардарики с трехлетним Олавом Трюггвасоном. «С купцами на восток в Гардарики к Вальдамару конунгу» ездил и воин Бьёрн.
